– Я же рассказывал о том, что это может случиться, – сказал Сергеев. – Вы не первые и, к моему огромному сожалению, не последние. Поверь, Ира, мне тоже от этого всего больно…
– Сколько их было? – спросил Красавицкий и откашлялся.
– Кого? – спросил Сергеев, изображая наивность чрезвычайно старательно, хотя прекрасно знал, о чем спрашивает Тимур, глядя на него исподлобья.
– Тех, кто бузил. Ты, кажется, так спросил, Миша? Кто это там у вас бузит? Вот я и спрашиваю – сколько их было?
Сергеев с тоской посмотрел на Молчуна. Тот мотнул головой, отчего челка метнулась к правому виску, но потом опять припала ко лбу, и показал Красавицкому четыре пальца.
В комнате воцарилась тишина – только звук потрескивающих в огне поленьев и постукивание ветки об оконное стекло.
– Значит, не все, – сказала Говорова, как отрезала. – Ну что ж, как я понимаю, ты избавил нас от части серьезной проблемы. Но вторая ее часть еще бегает по развалинам.
– Кошка эта египетская жива, – подтвердил Михаил. – Там была девочка, но под твое описание она не подходит.
– Вот черт, Маринка! – Лицо Красавицкого сморщилось, он страдальчески поднял брови домиком. – Эдик так надеялся ее поймать и «почистить».
Он посмотрел на Говорову с растерянностью.
– Как же так, он же ее днем и ночью искал…
– Хорошо, что не нашел, – сказал Сергеев, – а так – не было б у вас Гринберга. Сколько их еще осталось?
– Трое, – Красавицкий потер лоб, словно стараясь смахнуть с него печальные мысли. – Еще трое. Варвара… И двое наших воспитанников.
– Бывших наших, – вмешалась Ирина. – Теперь они ее, а не наши.
– Вооружены? – спросил Сергеев.
– Думаю, что да, – отозвался Красавицкий, – они перед уходом оружием запаслись.
– Видел. Те, с которыми столкнулись мы, были не с пустыми руками. Упакованные ребята. Что, склад не охранялся?
– Охранялся, – сказала Говорова. – Один в тяжелом состоянии, не добили впопыхах. Одного похоронили.
– Весело живете. Нечего сказать.
– Да уж, обхохочешься, – Ирина невесело усмехнулась, гася в импровизированной пепельнице очередной окурок. – Ладно, отмокли – так теперь мойтесь, вытирайтесь и на выход. Ужинать. Там и поговорим. Ребятишки эти – наша проблема. Нам и решать. Тебе за помощь спасибо.
«Интересно, – подумал Михаил, наблюдая, как Говорова зашагала к выходу, – насколько изменилась диспозиция. Раньше все смотрели в рот Тимуру – и он был хоть куда! Жесткий, решительный, смелый. Наверное, он и остался таким же, но сегодня первую скрипку играет Ира. И похоже, что Красавицкий не старается вернуть себе первенство. Неладно что-то в Датском королевстве».
