Она пожала плечами.
– Ну, так что, на Сенку?
Машину действительно удалось припарковать с трудом – в воскресные дни припарковаться рядом с блошиным рынком было проблемно.
Маринка шла впереди, рассматривая вещи, выставленные на тротуаре, заглядывая на лотки с разложенным по ним хламом, среди которого, еще несколько лет назад можно было найти поистине бесценные вещи. Судя по всему, это доставляло ей истинное удовольствие.
Михаил с Плотниковой шли сзади, не под руку, а просто рядом, как малознакомые люди.
– Она рисует? – спросил Сергеев.
– Да.
– Хорошо?
– Для ее девяти – прилично. Ее хвалят.
Она изо всех сил старалась не показать, что гордится талантом дочери – говорила со всем возможным равнодушием.
– Прекрасное увлечение для девочки. Покажешь, как-нибудь?
– Послушай, Сергеев, давай не будем…
– Что – не будем?
– У нее уже был один отец, зачем повторять?
– Родной отец?
Вика рассмеялась, то ли с горечью, то ли иронично – не разберешь.
– Нет, дополнительный. Родного, на ее счастье, она не знала.
– Так плохо?
– Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.
– Если мне позволено будет спросить…
– Зачем? Ты же бережешь свои тайны, Сергеев? Дай мне хранить мои.
– Представь на секунду, что я берегу не свои тайны?
– Чужие и опасные? – спросила она с издевкой.
– Гораздо более опасные, чем ты можешь себе представить. И уж точно – чужие.
– Ах, какие мы загадочные!
– Ты зря смеешься, – сказал он, – совершенно несмешная вещь хранить чужие секреты…
– Знаешь, Миша, – Вика поправила соскользнувший, было, с плеча ремешок сумки, – более всего в жизни не люблю чего-то не понимать. И позеров не люблю. До дрожи. Знаешь, тех, кто дует вокруг себя радужный шар – мыльный такой пузырь, весь в разводах. Они всем его демонстрируют, врут, что это размер их личности, а это, на самом деле, махонький кусочек мыла. Тоненькая такая плёночка вокруг абсолютной пустоты. Коснешься его, хлоп, а личности-то и нет, и пальцы в чем-то скользком. Так вот, с тобой у меня постоянное ощущение, что меня обводят вокруг пальца. Такое неприятное двойственное чувство. Знаешь, я ведь впервые в жизни сплю с мужчиной, которого не понимаю. Я не знаю, действительно ли ты хранитель чужих тайн, настолько порядочный, что трудно себе и представить в наше-то время. Или, все-таки, ты – тот самый мыльный пузырь?
– Попробуй, дотронься!
– А толку?
– Тогда поверь на слово.
– Вот уж чего делать не собираюсь.
– Иногда я думаю, чего в наших отношениях больше – любви или ненависти?
