Беринтия (в сторону). Вот как! Мой полковник продолжает пренебрегать мною… Здесь явно кроется нечто большее, чем та обида, которую я будто бы нанесла ему.
Аманда. Скажи, Беринтия, как мне уговорить тебя переехать к нам?
Беринтия. Для этого есть только один способ.
Аманда. Какой же, позволь узнать?
Беринтия. Убедить меня, что я буду желанной гостьей.
Аманда. Если это все, то ты нынче же ночуешь у нас.
Беринтия. У вас?
Аманда. Да, и нынче же!
Беринтия. Но ведь в гостинице, где я остановилась, бог знает что подумают обо мне!
Аманда. Пусть думают, что хотят!
Беринтия. Ах вот ты как!.. И правда, пусть себе думают что им угодно! Я молодая вдова, и мне дела нет до того, что подумают другие. Ах, Аманда, как чудесно быть молодой вдовой!
Аманда. Ну, меня ты вряд ли в этом уверишь.
Беринтия. Это потому, что ты влюблена в своего мужа.
Аманда. Послушай, по своей неопытности я хотела спросить тебя: как ты думаешь – те, кого называют порядочными женщинами, действительно чураются всех мужчин так же, как светских волокит?
Беринтия. О нет, Аманда, есть мужчины, которые производят опустошения в наших рядах, мужчины, являющиеся полной противоположностью щеголям. Общего между ними разве только то, что и те и другие ходят на двух ногах. У этих есть ум, у щеголя его нет. Они любят своих возлюбленных, щеголь только себя. Они заботятся о репутации женщин, щеголь старается ее погубить. Они порядочны, щеголь нет. Короче говоря, они мужчины, а он – осел.
Аманда. Если таков их нрав, то, мне кажется, мы только что видели образчики обоих типов.
Беринтия. Его светлость и полковник Таунли?
Аманда. Вот именно.
Беринтия. Что касается лорда, то это, несомненно, осел. Что же касается второго, то смею тебя уверить, никто в городе не пользуется таким уважением у порядочных женщин…
Аманда. Я так и думала!.. (Берет Беринтию за руку.) Я должна открыть тебе один секрет. Этот сиятельный болван – не единственный, кто говорит мне о любви. Таунли тоже…
Беринтия (в сторону). Вот оно что! Тайна раскрывается. (Громко.) Полковник Таунли? Ах, милая, не может быть!
Аманда. И, однако, это так. Правда, попытки его ни к чему не привели. Ни один мужчина, будь он наделен всеми достоинствами, не способен поколебать мою любовь к мужу. Но признаюсь тебе, Беринтия, его уверения в любви не вызвали во мне того гнева, какой вызывали, когда исходили от человека, презираемого мною.
Беринтия (в сторону). Чем дальше, тем лучше! (Громко.) Хорошо сказано, святая невинность! Как? Ты уверена, душенька, что ничто не может поколебать твоей супружеской верности?
