Больше ничего ему не говори. Не упоминай о видениях.
Не буду. Я просто хотел узнать, был ли я прав насчет Женевьевы.
Ей не стоило волноваться; я ничего не собирался рассказывать Мэйкону Равенвуду. Я лишь хотел поскорее убраться отсюда. И начал вставать из-за стола.
— Думаю, мне пора домой, сэр. Уже поздно.
— Ты не мог бы описать медальон? — это больше походило на приказ, чем на просьбу. Я не проронил ни слова.
В конце концов, Лена произнесла:
— Он старый и потертый, с камеей на крышке. Мы нашли его в Гринбрайере.
Мэйкон взволнованно крутил свое серебряное кольцо.
— Тебе следовало сказать мне, что ты ходила в Гринбрайер. Он не является частью Равенвуда. Там я не смогу тебя защитить.
— Там я была в безопасности. Я чувствовала.
В безопасности от чего? Речь шла о чем-то гораздо большем, чем обычная осторожность.
— Нет, не была. Это за пределами охранных границ. Он никем не контролируется, абсолютно. Ты очень многого не знаешь. А он, — Мэйкон указал на меня на другой стороне стола, — он не знает вообще ничего. И защитить тебя не сможет. Не стоило его во все это впутывать.
Я вмешался. Я должен был. Он говорил обо мне, как будто меня здесь даже не было:
— Дело касается и меня тоже, сэр. На обратной стороне медальона есть инициалы. И.К.У. Это Итан Картер Уэйт, мой двоюродной пра-пра-прапрадедушка. А другие инициалы — Ж.К.Д., и мы абсолютно уверены, что Д означает Дюкейн.
Итан, остановись.
Но я не мог.
— Нет причины скрывать от нас что-либо, потому что, что бы это ни было, оно уже происходит, происходит с нами обоими. И нравится вам это или нет, но, похоже, это происходит прямо сейчас.
Внезапно ваза с гардениями пролетела через всю комнату и разбилась о стену. Вот о таком Мэйконе Равенвуде мы с детства рассказывали страшные истории.
— Вы, молодой человек, и понятия не имеете, о чем сейчас говорите, — он уставился мне прямо в глаза таким дьявольски цепким взглядом, что у меня волосы зашевелились. Вот теперь у него начались проблемы с самоконтролем. Я сказал ему слишком много лишнего. Страшила Рэдли поднялся и стал расхаживать позади Мэйкона, словно выслеживая добычу, в его круглых глазах было что-то навязчиво знакомое.
Молчи!
Его глаза сузились. От лоска кинозвезды не осталось и следа, на его место пришло что-то зловещее. Я хотел убежать, но был прикован к земле. Парализован.
Я ошибался на счет особняка Равенвуда и на счет самого Мэйкона Равенвуда. Я боялся их обоих.
Когда он, наконец, заговорил, казалось, что он разговаривает сам с собой.
