— Ну, ты знаешь, классики. Пинк Флойд, Блэк Саббат, Ролинги.
Я засмеялся.
— Мистер Линкольн, мистер Уэйт. Простите, что прерываю ваш диалог, но мне бы хотелось начать, если вы не против.
Сарказма в голосе мистера Ли по сравнению с прошлым годом не убавилось, и засаленный зачес на лысине с оспинами не стал лучше. Он раздал нам копии того же учебного плана, которым он пользовался уже лет десять. Обязательно участие в Реконструкции Гражданской войны. Кто бы сомневался. Я смогу взять форму кого-нибудь из родственников, кто участвовал в реконструкциях на праздниках. Везет мне.
После звонка мы с Линком шатались возле шкафчиков, надеясь увидеть новенькую. Если его послушать, то выходило, что она уже однозначно будет с ним встречаться, будет играть с ним в группе и еще много чего будет, чего я уже и слышать не хотел. Но единственным зрелищем для нас стала Шарлота Чейз, продемонстрировавшая свои ноги более чем следовало, в джинсовой юбке на два размера меньше. Выходило, что до ланча мы так ничего и не узнаем, потому что нашим следующим уроком был язык жестов, на котором разговаривать было строжайше запрещено. Нашего знания языка жестов не хватало даже на то, чтобы сказать «новенькая», не говоря уже о том, что этот предмет был единственным, который мы изучали вместе с остальными членами нашей баскетбольной команды.
Я был в команде с восьмого класса, с тех пор как за одно лето вымахал на шесть дюймов и остановился только тогда, когда перерос на голову всех своих одноклассников. К тому же надо же было заниматься чем-то обычным, когда оба твоих родителя — профессоры. Как оказалось, я был неплохим игроком. Я будто знал заранее, куда полетит мяч команды противника, и это обеспечивало меня местом в кафетерии. А в Джексоне это значило не мало.
Сегодня это место было особенно ценным, потому что Шон Бишоп, наш первый номер, уже видел новенькую. Линк задал единственный вопрос, который интересовал их всех:
— Ну и как она? Горячая штучка?
— Очень горячая.
— Как Саванна Сноу?
И как специально, Саванна Сноу — стандарт красоты, по которому в Джексоне мерили всех остальных девчонок, — вошла в кафетерий рука об руку с Эмили Убью-Итана, и мы все уставились на нее, потому что она на половину состояла из самых совершенных ног в мире. Эмили и Саванна были неразлучны, даже когда не были одеты в форму чирлидеров. Светлые волосы, легкий загар, шпильки и джинсовые юбки, настолько короткие, что легко бы сошли за ремни. У Саванны были ноги, а Эмили была той, на грудь которой устремлялись взгляды всех парней, когда она была летом на озере в бикини. У них никогда не было с собой учебников, всего лишь по крохотной блестящей сумочке, висящей на руке, в которую едва ли помещался мобильный в те редкие моменты, когда Эмили переставала переписываться по нему.
