— Милли, сердце моё, — король подошёл сзади, положил руки ей на плечи, стараясь успокоить и влить хоть немного сил. — Что там? Что происходит?
Разноцветные глаза его жены неожиданно затуманились, воронёные ресницы дрогнули и из-под них брызнули слёзы.
— Мой господин, — тихо прошептала она и, рыдая, упала на руки мужа.
Жаба осторожно высунулась из-под кувшинки, вопросительно раздула горло, но квакнуть не успела — плоский камушек свистнул по водной глади, поприветствовав земноводное точно между выпученных глаз.
— Есть! — Медно-рыжая девчонка с россыпью мелких бледных веснушек на вздёрнутом носу победно вскинула руки, отмечая победу. — Шесть из пяти.
— Почему шесть?
Рыжая обернулась, смерила взглядом янтарных глаз фигуру, такую же рыжую. Точно такую же до последней веснушки, если не считать того, что эта принадлежала хмурому мальчишке-подростку.
— Потому что перед этим двух зацепило одним снарядом, — задиристо откликнулась девчонка, задирая длинный подол уже подмоченного платья до колен и завязывая его в объёмный узел. Но разуться не успела. Её брат вздохнул, шагнул в воду прямо в сапогах, тут же сыто хлюпнувших водой, подобрал плавающую кверху брюхом жертву подлой атаки из пруда, помассировал пальцем бледное брюшко.
— Дышит? — жадно подалась вперёд девчонка. Жаба поспешно перекочевала за спину.
— Нет.
— Врёшь. Я же вижу — у тебя кончик носа покраснел.
— И что? — мальчишка на мгновение свёл глаза — такие же глубокие и янтарные, как у сестры — на кончике вздёрнутого носа. — Зачем она тебе?
— А тебе? — она хитро улыбнулась. — Как ты вообще жабу в руки взял, они же скользкие и с бородавками.
— С тобой же я как-то вожусь, — за спиной поспешно опустились рукава, что не укрылось от внимания девчонки.
— Отдай, а? По-хорошему прошу, Феликс.
Феликс тяжело вздохнул, обречённо зажмурился и замотал головой. Его сестра гаденько улыбнулась, подло ткнула брата в живот и тут же прыгнула ему за спину, выцарапав квакающую жертву произвола из его пальцев.
— Фелль!
— Какой ты всё-таки пресный, — удовлетворённо заключила она.
— А ты предсказуема, — огрызнулся он.
— Это почему?
— Потому что от тебя никто не ждёт ничего, кроме гадостей.
— Почему же ты со мной, такой ужасной, водишься?
Совершенно не интересуясь ответом, Фелиша присела у берега, не выпуская из рук многострадальной жабы. Взгляд её метался по жухлым прошлогодним листьям и мелким веточкам. Феликс ещё раз вздохнул, но никуда не ушёл. Присел рядом.
