Но, все же, выбравшись на поверхность, Лена ощутила облегчение, словно вынырнула из воды. Сладостью на языке отозвались запахи разогретой земли. Наслаждением ощущалось солнечное тепло на щеках. Музыкой представлялось чириканье птиц.
Солнце, пробиваясь сквозь густой зелёный шелк листвы, вырисовывало в тени деревьев ярко-желтые полосы. Вездесущие одуванчики, цветущие всю теплую пору, словно солнечные осколки или брызги, вкрапливались в траву.
Они долго гуляли по Москве, пока не затекли ноги. Потом сидели на лавочке в парке, болтали и ели мороженое.
— Расскажи мне о моем отце, — попросила Лена.
— Ты о нем чего-то не знаешь?
— Все, что я о нем знаю, говорит не в его пользу. Но у вас с ним хорошие отношения, значит не такой уж он плохой, раз ты предпочел остаться здесь. И встретиться с нами.
— А почему бы мне не встретиться с вами? — с некоторым вызовом спросил Мишка.
Лена ответила ему внимательным задумчивым взглядом.
— Я не люблю Египет, — хрипло ответил Михаил, отворачиваясь.
Только к вечеру, когда уставший оранжевый солнечный шар стал клониться к горизонту, ребята выбрались к Москве-реке. Купив билет на старенький пароходик, устроились на деревянных лавках. Опираясь локтями на деревянные перила, как на балкон, Лена смотрела на серебристый след, держащийся за пароходиком несколько кратких мгновений.
— Следы на воде долго не лежат, — вздохнула девушка.
— Москва тебе понравилась?
— Понравилась. Я люблю видеть новые места, — ответила Лена. — Куда больше, чем знакомиться с новыми людьми.
— Почему?
Нахмурив лобик, она задумалась. Потом заговорила, медленно подбирая слова:
— Города не просят к ним привязываться. Им все равно, нравятся они нам, или нет. А люди норовят залезть в душу, да ещё и похозяйничать там. С людьми, очень редко чувствуешь себя свободной.
— А для чего тебе чувствовать себя "свободной"? — подначил Мишка.
— Не знаю, — вздохнула Лена. — Не умею я красиво говорить. Просто в самом слове: "привязанность", есть нечто от веревки. Ты не находишь? Привязан, значит — не свободен. Любовь — она как клетка. Когда тебя любят, ты не принадлежишь самому себе. Ты словно бы становишься собственностью человека, одарившего тебя любовью, часто против твоей воли. Это стесняет. — Девушка улыбнулась, отводя от лица прядь волос.
— Ты боишься любить? — спросил Миша, подумав про себя, что вот он и сам начинает "залезать" в душу.
— Да.
— Почему?
— Потому что жизненный пример моей матери учит тому, что любовь ничего хорошего дать не может. Кроме унижения и сердечной боли. А пример моего отца учит тому, что любовь — ненужный балласт.
