Подошли к пригорку, остановились в шагах пяти. Генерал приблизился один и устало повалился на зелёный мох к ногам ожидающих со словами:
— Рядовые Котов и Погибко, у них даже патроны есть.
— Ну и нахрена они нам, лишние рты? — послышался женский голос.
— В разведку будут ходить, я устал уже один мотаться, — ответил ей генерал.
Индикатор отображения воли героя вместо зелёного имел жёлтый цвет с половинным наполнением шкалы. Нарастить волю не предоставлялось возможным, рядом более мощное поле гасило все попытки. Ян попытался мысленно перебросить энергию с других качеств личности, но мужество имело ресурсов ещё меньше, а с других полнокровных никакой переброс энергии невозможен. Оставил всё как есть.
— Пусть остаются, спирта на всех хватит, гнилых галет тоже, — разрешил Власов.
— Смори, не пожалей потом, — с укором ответила ему женщина и спустилась в укрытие.
Из глубины блиндажа слышалось её ворчание:
— Спирта у него много, а запивать чем будешь? Стратеги хреновы.
— Андреич, урезонь её, она так совсем сопьётся, — прокомментировал Виноградов.
— Не сопьётся, я её знаю, — вяло отреагировал Власов.
Он кивнул солдатам, те подошли и отдали честь. Власов махнул рукой, приглашая их сесть, и произнёс:
— Рассказываете, где что видели?
— Немцы кругом, леса прочёсывают, но в болота не суются, — ответил за двоих рябой на лицо.
— Ну, а вы как же?
— Днём отсыпаемся и дорогу высматриваем, а ночью двигаемся, — вступил в разговор второй постарше.
— Далеко ли продвинулись короткими ночами?
— Да нет, ходим кругами, обложили нас, как зверей, местные машут руками, мол уходите, иногда жрать дают. В деревнях немцы.
— Не во всех, — перебил постарше.
— Там где нет — полицаи, те ещё хуже, сразу пристрелить могут и концы в воду.
— Понятно, надо ждать, не будут же они вечно прочёсывать лес, — произнёс Власов, подводя итог разговору, и добавил, — ну, идите к Марии Игнатьевне, становитесь на довольствие.
— Мария Игнатьевна, — повернувшись к блиндажному проёму, позвал он, — налей бойцам по чарке наркомовского.
— Мы будем? — обратился он к Виноградову.
— А что нам остаётся? — ответил тот.
— Ну да. И нам сюда вынеси, — повторно крикнул он.
Через час. Смех и пьяный кокетливый голос Марии:
— Да он слепой как крот, всё равно ничего не видит.
Мужской голос что-то бубнит, видимо отвечая ей.
— Я тебе говорю. Он мне свой пистолет отдал, всё разно не попадёт, а застрелиться — кишка тонка. Больше всего боится смерти, а потом уж плена.
