Василиса ушла, и Яна тут же позвала ребят:
— Инсталляция идёт, и анимации оживились, взгляните.
Ян и Святослав поднялись со своих мест, подошли к столу, переглядываясь между собой, стали наблюдать из-за спины Яны за происходящим на мониторе.
На экране действительно было что-то похожее на античность. Фигурки людей в тогах и военной одежде то проявлялись, то снова размазывались в голубой массе.
— Даже есть что-то послушать, хотите? — предложила Яна.
Не дождавшись утвердительного ответа, она на световой панели коснулась изображения динамика.
В комнате откуда-то сверху понеслись отрывистые звуки более похожие на запись общения дельфинов, чем людей.
— Что это? — удивился Ян.
— Латынь так не звучит, — заявил Святослав со знанием дела.
— Мальчики не забывайте — это не речь, а мысли людей того времени в машинной обработке, — пояснила Яна.
Святослава явно не интересовала техническая сторона вопроса, и он, спросив разрешения у хозяйки, нацепил интерактивные очки и подключился к компьювизору. Ян наоборот, стал более подробно расспрашивать о порядке настройки и регулировки в процессе инсталляции, помня о том, что ему предстоит самому всё это проделывать в недалёком завтра.
Так продолжалась около часа, пока шла инсталляция, Яна и Сэм обсудили весь порядок работы с эгрегоростратумом, а Святослав просмотрел видеозапись пропущенного футбольного матча. Но вот инсталляция закончилась, и Яна вздохнув, произнесла:
— Готовьтесь заценить, сейчас будем делать пробы.
Голограмма Августа снова выросла до человеческих размеров и задвигалась. В этот самый момент в комнату без стука вошла Василиса. Сейчас она была прилично одета: униформа колледжа подчеркивала стройность её фигуры; да и вообще, белое с голубым ей явно к лицу.
Август повернулся и, приложив правую руку к груди в области сердца, легонько наклонился вперёд, приветствуя вошедшую. Васька ответила дурашливо присев в реверансе.
— А ты ничего, симпатичный, — сказала она при этом.
Демонстративно прошла сквозь голограмму и приблизилась к свободному креслу с намерением сесть в него. Как только она повернулась спиной к креслу, Август молнией преодолел пространство, отделяющее его от Василисы, и снова встал перед ней, этот фортель привёл её к растерянности, и она забыла сесть.
— Тебе чего, столбик? — неожиданно для самой себя спросила она.
— Я не столбик, а император Август, твои формы общения выходят за рамки приличия, — выдала голограмма.
— Ну, уж извини, у нас разные понятия о формах приличия, — оправившись от замешательства, она наконец-то уселась в кресло.
