"Вздор! Суеверие! — боролась Яна с назойливыми мыслями, — я творец своей жизни: выполняй намеченное, а настроение придёт… в процессе; иначе — это уже не я".
Она сделала усилие над собой и окунулась в подготовительную рутину: соединила модули; пробежала план работ; перечитала составленные накануне тезисы, характеризующие личность Августа.
"Тщеславен, бессердечен, мстителен. Осторожный и осмотрительный, добивается поставленной цели любыми способами, даже аморальными, значит, — целеустремлённый. Развратен и азартен. Суеверный, почтительный и льстивый одновременно. По темпераменту — сангвиник, возможно ошибаюсь. Вот теперь и проверю, хотя личность может и не совпадает с сущностью".
Всё было готово к началу работы, но она медлила, не запускала аппаратуру. Вспомнила ещё одну причину для отсрочки: связалась с Яном и Святославом, пригласила их на сеанс.
"Что со мной? Чему так противлюсь? Чего боюсь? Животный страх! как у неандертальца перед грозой".
Её размышления прервали мальчишки. Они пришли быстро, словно стояли за дверью и ждали, когда позовут. Неподдельный интерес к новым ощущениям выдавал блеск их глаз, к экстриму это не отнесёшь, но что-то схожее с древними зрелищами, вроде корриды или боёв гладиаторов есть, также всегда знаешь, чем закончится, но само действо завораживает.
Обменявшись приветствиями с Яной, они расположились в двух креслах у стены, одно из которых было позаимствовано хозяйкой в пустующей комнате.
— Ты одна? — спросил, поправляя форменные брюки, Святослав.
— А кого ещё ты хотел увидеть? Ваську? Так это не её стихия, — пояснила Яна, махнув рукой в сторону аппаратуры.
— А вот он кто? — кивнул Ян на голограмму Августа.
— Угадай с трёх раз, — нервно усмехнувшись, Яна одарила его негодующим взглядом.
— Понял, не дурак, — смутился тот.
— Так мальчики, вот сейчас специально для вас запускаю изначальную программу, можете пообщаться с моим подопечным, чтобы потом объективно оценить плоды инсталляции.
Голограмма, прихрамывая на левую ногу, двинулась по комнате, обходя препятствия на пути. Она дошла до окна, развернулась и направилась прямо к креслам, где сидели парни. Те напряжённо замерли, для них вчерашняя репетиция также оставила неизгладимый след в сознании, они ожидали чего-то. Но голограмма, кроме свечения, ничего больше и не излучала.
— Что тут общаться, — не выдержав, за двоих ответил Ян, когда Октавиан остановился напротив и поклонился им, — голограмма, она и в Африке — голограмма, никакого психофизического воздействия не производит.
