Яна и Василиса не спешили, присматривались к Валентине, психологический климат совместного проживания должен быть комфортным, тем более Яна и Васька, каждая имеющая по комнате, уже пользовались и третьей как общей, пока та пустовала.
В отличие от Васьки, Яна, из-за своих высоких моральных принципов, очень тяжело сходилась с новыми знакомыми, не спеша переводила их в разряд друзей. На первом месте у неё стояли интеллектуальные задатки, чтобы было о чём говорить, на втором — моральные. Весь прошлый год они притирались друг к другу, Васька — любительница погулять, с ленцой в учёбе, всё же приглянулась Яне. Она покорила её своей верностью, умела держать слово, и, так же как и Яна, не могла долго поддерживать пустые девичьи разговоры не о чём.
Василиска, проявив гибкость, признала лидерство за Яной, возможно от того между ними возникло понимание. Они стали ближе, появилась и нужда друг в дружке. Теперь возникла опасность — отношения придётся перестраивать, если они в свой круг впустят третью.
Через пятнадцать минут чаепития Яна, оставив девчонок за воспоминаниями о родных местах, ушла в свою комнату, чтобы начать работать над докладом. Она запустила компьювизор, вытащила составленную неделю назад голограмму Октавиана, молодого римского консула, ещё не ставшего знаменитым императором Августом, и заставила её двигаться прямо посредине комнаты.
Юноша, невысокого роста, лет двадцати, в белой тунике с яркой пурпурной полосой, проходящей вертикально по центру спереди и сзади — признак принадлежности к высшему римскому сословию, с рукавами по локоть и общей длиной до колен, маршировал на месте, слегка прихрамывая на левую ногу. Башмаки, на толстой подошве, доходили ему до половины голени, были из красной мягкой кожи, застёгивались четырьмя ремешками и делали его ростом чуть выше.
Яна несколько раз меняла ему одежду, представляла его, то сенатором в белоснежной тоге до пят, то полководцем, облачённым поверх туники в анатомический панцирь с витиеватыми узорами и коротким квадратным плащом пурпурного цвета, закрепляемым на левом плече фибулой. Но, в конце концов, опять вернулась к первоначальному варианту.
Она не могла понять, что ей не нравилось в красивом и привлекательном юноше со светлыми глазами и пристальным взглядом из-под сросшихся бровей, что её не устраивало в этой женоподобной голове с рыжеватыми, чуть вьющимися волосами. Ведь она строила голограмму, стараясь приблизить виртуальный прототип как можно ближе к реальному, черпая сведения из разных источников, в том числе и из записей Светония, историка того времени.
