То, что изображённый рядом со мной элемент и псина, вообще-то две сущности одного и того же бога, я умолчала. Откуда он вообще их взял в своём больном воображении?
— Нравится?
Картина источала лёгкое колючее тепло, словно не до конца определившись с отношением ко мне. С одной стороны, на ней были нарисованы две светлых сущности, да и сама она мало напоминала демоническую, с другой, там действительно была я и это тоже кое-что значило.
— Интересный образ, — прокашлялась я. — Кто они?
— Ты и ангел, которого я увидел во сне. Знаю, это бредятина, но он много чего нарассказывал, а я потом проверил и знаешь… совпало.
— Я имею в виду, кто это? Кто я такая?
Надеюсь, что ошиблась, и он просто рисовал, ведомый вдохновением. Хотя, с другой стороны, его вдохновение — весьма опасная штука, но я и представить не могла, что настолько.
— Языческие боги — Макошь и Семаргл. Она богиня земли и плодородия, он охраняет семена и посевы. — Богдан просто светился, не замечая, что я становлюсь всё мрачнее и мрачнее. Языческие, как же. Мы были властелинами того мира и нам приносили жертвы, нам творили требы, пред нами трепетали, по одному нашему соизволению континенты изменяли очертания, а народы падали ниц, если только таково было наше божественное желание.
Много чего было вменено мне в обязанности и пара сухих слов этого не опишут. Хороший урожай, орошение нив утренней росой — это то, что считалось основным для народа, но мне не были чужды и мелкие бытовые обязанности: я пряла кудели и чётко следила за тем, чтоб в избе на ночь не оставляли недопряденных, и покаранием могла стать оборванная нить жизни или запутанная судьба, так что хозяйки со мной более чем считались. Я же следила за наполняемостью кошелей, а посему была почитаема и среди мужского населения.
Языческие… теперь мы отребье мистического мира и нам самим приходится пресмыкаться и унижаться. Перед всеми — демонами, ангелами… людьми, не только позабывшими наше величие, но и презревшими нашу помощь. Поэтому мы так и сошлись с Молохом — тёмного и светлую, вскормленных разной верой и народами, сроднила ненависть к этим зазнавшимся ничтожествам и тот, кто выдал мою тайну этому человеку…
Переплавившиеся когти с неожиданной алчностью впились в мою ладонь, на пол закапала частая алая нитка. Я даже не заметила, как их выпустила.
Чернично-тёмное небо выщерилось иглами молний. Обычная картина — в иную погоду мы выходим не так часто и не так охотно. И если ночью ещё могут выпереть наружу не слишком интересуясь нашим мнением, то днём по пеклу не вылезет ни одна тварь и я в том числе, дураков нет и мы предпочитаем выпаливать лёгкие пеклом библейским, чем обращаться в прах под лучами ненавистного солнца.
