Дон Хайме помрачнел. Разговор становился все более напряженным.
– Это всегда меня удивляло в вас, маэстро. И знаете, каково мое мнение? Иногда я спрашиваю себя: а что, если в нашей многострадальной Испании роли поменялись и благородство и аристократизм стали по праву привилегией таких людей, как вы, а не большинства моих знакомых, а может быть, и меня самого?
– Прошу вас, дон Луис…
– Позвольте мне закончить, дружище. Позвольте мне все сказать… Мой дедушка, царство ему небесное, купил себе титул, разбогатев: он занимался торговлей с Англией в период войны с Наполеоном. И это всем известно. Но прежде, в добрые старые времена, настоящими родовитыми аристократами становились не контрабандисты, торгующие английским сукном, а люди, доказавшие свою доблесть со шпагой в руке. Разве я не прав?.. А вы, дорогой маэстро, стоите в этом деле не меньше, чем любой из них. И не меньше, чем я.
Серые глаза дона Хайме пристально смотрели на дона Луиса.
– Вы правы, ваша светлость. Со шпагой в руке со мной может сравниться не всякий.
Легкий порыв горячего ветра пробежал по вершинам деревьев. Маркиз отвел глаза, рассеянно уставившись на каменного ангелочка, и пощелкал языком, словно жалея, что они забрели слишком далеко в глубь сада.
– Одним словом, не стоит так замыкаться в себе, дон Хайме, это совет друга… Добродетель – дело неприбыльное, уверяю вас. И малозанятное. Только не подумайте, друг мой, что я читаю вам наставления, да хранит меня Вельзевул! Я хочу сказать одно: выглянуть иногда на улицу и посмотреть, что творится вокруг, – чертовски интересно. Особенно в такое любопытное время, в какое нам всем довелось жить… Вы слыхали последнюю новость?
– Какую новость?
– О заговоре.
– Я не слишком разбираюсь в политике. Вы имеете в виду арестованных генералов?
– Что вы, маэстро! Это уже вчерашний день. Я говорю о договоре между прогрессистами и Либеральным союзом, который заключили несколько дней назад. Отказавшись от явной оппозиции, они решили устроить военную революцию. Обсудили программу: свергнуть королеву и посадить на трон герцога Монпансье, вложившего в это дело скромную сумму в три миллиона реалов. Опечаленная и встревоженная Изабелла решила отправить в ссылку свою сестру и ее мужа; поговаривают, что в Португалию. А Серрано, Дульсе, Сабала и прочие депортированы на Канарские острова. Сторонники Монпансье работают на Прима, надеются получить от него куш на поддержку трона, но наш доблестный молодчик не собирается расставаться со своими денежками. Такие вот дела.
