Марк признавал эту точку зрения, даже соглашался с ней. Он знал, что не похож на своего папашу, у которого не было иной мысли, кроме как надавать подзатыльников своим детям. Их дом был очень шумным, заполнен по самую крышу пронзительными воплями, жестокостью и драмой. Любовь по версии Ноланов-родителей, с их драками с громкими криками и бурными примирениями, вобрала самые худшие черты брака и ни одного положительного.
Понимая, что брак родителей, даже оказавшийся полной катастрофой, — не единственный путь, Марк пытался сохранить нейтралитет в этом вопросе. Он всегда считал, что когда или если найдёт правильного человека, то ощутит некое внутреннее подтверждение, одобрение сердца, которое уничтожит все сомнения. Но с Шелби такого не произошло.
А что если никогда и ни с кем не произойдёт? Он пытался думать о браке, как о практичной сделке с кем-то, кто тебя заботит. Может быть, когда в первую очередь рассматриваешь интересы ребёнка — это нилучший вариант. У Шелби было всё — спокойная, милая, любящая — что сделало бы её великолепной матерью.
Марк не верил в иллюзорную романтику или родство душ. Он первым бы подтвердил, что у него приземлённый ум, крепко связанный с холодной жестокой реальностью. И такое положение дел его полностью утраивало. Справедливо ли предлагать Шелби брак, основанный на практических соображениях? Может быть, и нет, если он был бы честен в своих чувствах — или в их отсутствии.
Допив пиво, он вернулся в дом, выбросил бутылку в корзину и отправился в комнату Холли. Сэм подоткнул ей одеяло и оставил ночник включённым.
Глаза у Холли слипались, маленький ротик кривился в зевке. Возле неё лежал плюшевый мишка, и его яркие пуговичные глазки выжидательно таращились на Марка.
Взглянув на маленькую девочку, Марк испытал чувство, когда ты внезапно и чётко осознаешь, кем ты был не так давно, и понимаешь, что находишься сейчас совсем в ином месте. Он наклонился, чтобы чмокнуть её в лобик, как делал каждую ночь. Марк почувствовал, как её длинные и тонкие ручки обвились вокруг его шеи, и услышал, как она тягучим и сонным голоском произносит: «Я люблю тебя. Я люблю тебя». Потом Холли, перевернувшись на бок, прижала покрепче своего медвежонка и заснула.
Марк, моргая, поднялся, пытаясь оправиться от удара. Впервые в жизни он понял, как чувствуешь себя, когда разбивается сердце… разбивается не в грустном или романтическом смысле, а когда кто-то вламывается в него. Раньше он никогда не понимал желания окружить другое человеческое существо абсолютным счастьем.
