IV
Феномен декабристов… Часто удивляются, вслед за московским градоначальником Растопчиным, «чего им не хватало?». Парадокс же заключается вовсе не в том, что декабристы – дворяне, аристократы, относительно (по меркам России) свободные люди, вышли на Сенатскую площадь бороться за свободу (за свободу вообще и для всех!), а парадокс в том, что никто, кроме них, не мог в то время в России за свободу бороться. Парадокс в том, что за свободу могут бороться только свободные (они ощутили ее вкус, поняли ее ценность, им есть, что терять, им есть, что отстаивать), а несвободные не могут бороться за свободу. Именно поэтому, например, расцвету революционного народничества предшествовали реформы, а в обществе поголовного рабства и среди рабов борьба за свободу невозможна.
И – прежде всего – должна пробудиться, ощутить себя личность. Не будь 60-х годов XIX века, не будь Чернышевского с его романом о «новых людях», Лаврова с его проповедью «критически мыслящих личностей», не будь Михайловского с его прославлением «идеальных людей» (в отличии от «практических») – не взросло бы поколение борцов революционного народничества. Послушаем свидетельство Кропоткина о кружке «чайковцев», членом которого он был и из которого вышли многие герои освободительной борьбы: «Чайковский и его друзья рассудили совершенно верно, что нравственно развитая личность должна быть в основе всякой организации, независимо от того, какой бы политический характер она потом ни приняла и какую бы программу деятельности она ни усвоила под влиянием событий».
Субъективная социология (вернемся к ней) не только смотрит на все происходящее с точки зрения личности, но и рассматривает саму личность как точку отсчета, как главный движущий принцип общественного развития.
Есть проблемы, которые теоретически представляются неразрешимыми, подобно замкнутому кругу. И одна из главных среди них – сформулированная Герценом в полемике против Бакунина – проблема связи «внутреннего» и «внешнего» рабства. Освободить рабов от внешнего ига – бесполезно: они снова воссоздадут внешний деспотизм. Такова, например, вся история древнего и средневекового Китая, когда в ходе великих крестьянских войн община сперва сбрасывала с себя ярмо Поднебесной Империи, а затем фатально воссоздавала эту империю заново, меняя лишь название правящей династии. Известна мысль Гегеля о том, что всякий народ имеет то правительство, которое он заслуживает. Но верно отчасти и обратное: в наше время правительство во многом формирует общество «под себя», так, как хочет.
