Он писал о том, что хватит бздеть… нет, он не мог написать так — ведь он писал по-английски… но смысл был именно таков — хватит бздеть, давайте, вломим им, гадам, по первое число. Давайте, засадим им по самый черепок, так, чтобы извилистые коранские суры брызнули из их заросших грязью ушей. Он хотел войны, он звал ее во все свое неширокое англоязычное горло. «Война! — кричал он. — Война! Даешь войну!»
«Доколе?! — вопрошал он. — Доколе?!» И я соглашался с ним вполне, ибо возразить было нечего. Кулаки мои сжимались. Так, со сжатыми кулаками и со словарем я добрался до конца и увидел стих Киплинга. Это был апофеоз. Я прочитал его трижды, прежде чем перевести дух. Затем я перевел дух и понял, что мне нужно перевести еще и стихотворение. Потому что стихи в моем извращенном ухе звучат только по-русски. Вы можете считать это уродством — пусть. Вот такой я урод уродился.
В общем, как-то с разгона, как-то даже нечувствительно… да… в общем… да что там — перевел я его, этот стих, да, перевел, что поделаешь — сделанного не воротишь, бейте меня, режьте меня на части… перевел. Вот он, читайте, кто хочет. А кто не хочет, читайте только последнюю строчку, ибо в ней вся загвоздка.
За дочь и за жену,
За все, чем свят и жив,
Восстань и встреть войну,
И Гунна у межи.
Твой мир разрыт и смят,
Разграблен, осквернен…
Куда ни кинешь взгляд —
Руины, сталь и стон.
Лишь заповедь Отца
Стучит в твоем виске:
«Дай мужество сердцам,
И силу дай руке.»
Ты снова слышишь речь,
Что слышал испокон:
«Свистящий страшный меч
Всему теперь закон.»
Ты прежней нитью сшит
Со всеми, кто готов
Рубить, давить, душить
Неистовых врагов.
Комфорт, богатство, смех,
Утехи и мечты
Растаяли во тьме —
Остался только ты.
Чтоб встретить ужас дня,
Нагого, как напасть,
Чтоб, мужество храня,
Не дрогнуть, не упасть.
Лишь заповедь Отца
Стучит в твоем виске:
«Дай стойкости сердцам,
И силу дай руке.»
Надежды ложной пшик
Не выведет к заре —
Лишь жертвенность души
На жадном алтаре.
На всех нас потому —
Судьба и жизнь одна.
Как выжить одному,
Коль рушится Страна?
Почему надо прочитать именно последнюю строчку? Потому что тут я погрешил против оригинала. Не то чтобы я был совсем безгрешен в прочих строчках… но там все-таки можно сделать скидку на любительский уровень. Однако в последней строчке я погрешил сильно, непростительно даже. Дело в том, что в этой строчке Киплинг писал не о какой-то абстрактной «стране», а о совершенно конкретной Англии.
Дойдя до «Англии», я призадумался. Нет, это была не техническая проблема. Моей нехитрого стихотворного умения вполне хватало на то, чтобы втиснуть туда исходную «Англию». Скажем так:
