Тетрис с холостяками | страница 69

Эллочка перевела дух и залюбовалась собственным творением.

Если бы в течение последующих двух часов к ней заглянул кто-нибудь в кабинет, то этот «кто-нибудь» застал бы редактора «Корпоративной правды» скачущей на одной ножке и мурлыкающей себе под нос: «Я – гений, гений, гений! Я снова могу писать стихи».

Перед уходом с работы Эллочка забежала на территорию предприятия, вспомнив, что нужно забрать у Пупкина фотографии гофровалов. Забыв напрочь обо всех смешных тайнах, она уверенно толкнула дверь в фотолабораторию и, когда та неожиданно распахнулась, крикнула в темноту:

– Василий Егорович!

Никто не отозвался. Эллочка хотела было уйти, но в темноте на веревочках сушились, покачиваясь от организованного Эллочкой сквозняка, фотографии. Когда глаза и.о. редактора «Корпоративной правды» привыкли к темноте, она разглядела их...

На снимках во всей своей красе был увековечен обнаженный председатель профкома Бубнов А.В. в разных позах.

В понедельник ее вызвал к себе директор по безопасности Кривцов.

Надо отметить, что передел собственности завершился, и Окунев воцарился на предприятии безраздельно и бесповоротно. Библиотеку с третьего этажа выгнали на территорию, а в ее помещениях отделывали апартаменты для нового хозяина. Начались и другие нововведения. В частности, всем сотрудникам, отвечающим за кабинеты, выдали по маленькой печатке, а на двери прибили круглые мелкие баночки с пластилином внутри. Уходя, следовало прикладывать веревочку, прибитую на косяк на уровне баночки, и впечатывать ее в пластилин печаткой. Что это было и зачем, никто не знал. Люди молча чесали затылки, но ничего не спрашивали, возясь с дешевым, пачкающим руки пластилином. За ними навязчиво и заметно наблюдал Кривцов и его люди.

Кривцов был слегка помятый мужчина лет пятидесяти пяти, пытавшийся держать осанку и ходить бесшумно. Именно этим – псевдовоенной выправкой и шумным сопением по коридорам – он и выделялся. Он никогда и никому не смотрел в глаза.