Потом был Иванов. Иванов рок-музыкой не увлекался, но подвернулся ей как нельзя вовремя. Эллочка уже окончила университет, помыкавшись годик без работы, устроилась в школу и получила в наследство от бабушки скромную однокомнатную квартирку. Таким образом, одна часть заложенного в нее добрыми родителями жизненного сценария – образование, работа, налаженный быт – была отыграна, пора было переходить к следующей серии.
Тут, собственно, и явился Иванов. В меру красив, в меру умен, в меру разговорчив. Каждый встретившийся с ним впервые сразу же начинал подозревать, что видел его раньше, столь привычна и уместна в любых обстоятельствах была его внешность. На женщин он производил впечатление человека, которому можно довериться. С ним было спокойно.
Впрочем, и на это бы не клюнула Эллочка, пришедшая уже к своим двадцати трем годам к выводу, что «все мужики – сволочи», если бы не одно обстоятельство: к моменту встречи с ней Иванов Андрей Павлович почему-то оказался брошен женой и безутешен. Брошен и безутешен – а потому его артистичная (вернее, истеричная) натура выказала себя во всей красе. В первую очередь – с друзьями. Друзья сначала молча наливали ему водки, а потом почему-то оставили страдать в одиночестве. Неудовлетворенный Андрей Павлович решил наверстать на работе: женский коллектив, конечно, синхронно с ним закатил глазки, но начальство этого не оценило, и маячившая до того должность уплыла к другому. Странно было, если бы Иванов и Эллочка не встретились.
Эллочка со своим филологическим образованием, скромной учительской зарплатой и квартиркой с ситцевыми занавесочками вдруг почувствовала себя постыдно успешной, сильной и смелой и рьяно бросилась спасать Андрея Павловича, быстро, впрочем, превратившегося в Андрюшеньку. Тем более что тот поступил благородно: ушел от жены – как и подобает настоящему мужчине – с одной зубной щеткой. Так, с единственным предметом личной гигиены, он и пришел к Эллочке буквально на следующий день знакомства, озаботив новую подругу покупкой всего прочего, без чего человеку обойтись невозможно, начиная с трусов и заканчивая вторым компьютером в кредит.
А спасать никого нельзя. Можно, разве что, помочь немного, и то при условии, что человек сам прилагает хоть какие-то усилия для собственного спасения. Вспоминать бы ей в таких случаях девиз первого конгресса российской благотворительности: «Лучшая помощь – помочь человеку не нуждаться в помощи», висевший в их школе в кабинете истории, но Эллочка с историчкой не дружила и в кабинете у нее не бывала.
