Вадик вернулся и сказал, что она, Катька, все-таки лучше. Они встречались еще три месяца. Потом ему снова потребовалось время подумать. Бывшая однокурсница радостно доложила Катьке поочередно об Ирке, Светке и Василисочке. Катька рассказала обо всем Леночке и мужественно решила, что с нее хватит. Удалила из мобильного телефона адрес несостоявшегося возлюбленного, сменила прическу и, по Дуськиному совету, купила себе сапоги.
Но Вадик вернулся и снова плакал у нее на плече о своей тяжелой мужской доле. Он потерял работу, разбил свою «девятку», поругался с отцом и т.д. и т.п. Без Катьки ему было никак. Они стали жить вместе. И прожили ровно сто один день. Вадик нашел новую работу, починил машину, помирился с отцом. И снова решил серьезно подумать о своем будущем.
С бывшей однокурсницей Катька поссорилась. Номер Вадика снова удалила. И таким образом неверный возлюбленный канул в небытие. Что, впрочем, не мешало Катьке постоянно его вспоминать, жалуясь на свою невезучесть. Она перестала ходить в парикмахерские, подкрашивать отрастающие корни волос и стала сворачивать их пучком и закалывать заколкой-крабом.
Леночка, надо сказать, всегда стойко выслушивала Катькины стенания. Хотя и ее собственная женская история изобиловала подобными примерами мужского предательства. И она сама могла бы понарассказывать не меньше. Но, слушая Катьку, Леночка как-то само собой начинала чувствовать себя не такой уж и несчастной и одинокой. «Всех женщин мужики бросают, не меня одну, – думала она, – значит, со мной все нормально, а проблемы – именно у мужиков». А от таких мыслей один шаг до «Все мужики – сволочи!»...
Дуська же активно не разделяла подобных воззрений.
– Девки, – вещала она у кого-нибудь из них на кухне, или в кафе, или в ночном клубе, – это не мужики – сволочи, это вы – дуры. Все никак не научитесь уважать себя. Все никак не научитесь правильно вести себя с мужиками.
И продолжала:
– От мужика надо требовать для начала элементарной вежливости и уважения. Ведь он – как и никто вообще! – не имеет никакого морального права повышать на вас голос. И грубить. А тем более – обзывать вас и критиковать прилюдно. Все попытки следует немедленно пресекать. Например: «Не повышай на меня голос» или «Не смей так со мной разговаривать». А то я слушаю, как ваши все так называемые возлюбленные с вами разговаривают, – уши в трубочку сворачиваются.
Катька начинала спорить, а Леночка – понимать, что она, и правда, не замечает уже, как на нее повышают голос: привыкла.
