Бедный Ослик и жирная Свинья | страница 5

— Что-о?!.

— Только для этого, уверяю тебя. Эх, и дурак же ты, Розовый Поросёнок! Вот попробуй-ка теперь, с этим украшением на пятачке, рыть землю во дворе и в огороде!

— Хотел бы я знать, кто может помешать мне, потомственной свинье, распоряжаться собственным носом!

— Попробуй, попробуй! Сам увидишь.

— Ну вот, изволь!

Поросёнок ткнулся рылом в свою подстилку и сейчас же завизжал на весь хлев:

— У-ю-юй!..

Едва затянувшиеся ранки открылись, и с пятачка закапала кровь.

— Ну что? — сказал Ослик. — Хороши твои серёжки? У меня вот подковы на ногах. Они прибиты гвоздями, но они, по крайней мере, помогают мне бегать. А твои побрякушки мешают тебе делать единственное дело, на которое ты способен, — рыть рылом землю!

Поросёнок ничего не сказал в ответ. Но с этих пор он затаил против Ослика злобу и решил отомстить ему за эти слова. Он не любил, когда ему указывали на его ошибки.

Прошло несколько дней, и Поросёнок сказал Ослику:

— Сегодня я гулял по саду и заметил у изгороди дуплистое дерево, а в дупле — чудеснейший золотистый овёс. Не знаю, как он туда попал. Может быть, овёс просыпали, когда проносили мешки. Я хотел было полакомиться, но, даже стоя на задних ногах, едва-едва достал несколько зёрнышек. Вот ты — другое дело. Ты ведь высокий, тебе это легко сделать.

Ослику было очень приятно услышать, что Поросёнок хоть в чём-нибудь да признаёт его превосходство. Он так привык к несправедливости, что нисколько бы не удивился, если бы оказалось, что Поросёнок считает себя выше него не только происхождением, но и ростом.

— Понятно, доберусь, — сказал Ослик с полным сознанием своего достоинства.

И вечером, когда братья Волы ушли на водопой, Ослик сорвался с привязи и помчался в сад. Подумать только, овёс! Не часто ему приходилось лакомиться овсом.

Он подбежал к дереву, увидел дупло и, не теряя понапрасну драгоценного времени, жадно вытянул свои толстые губы и засунул в дупло морду чуть ли не до самых глаз.

Ох, что тут случилось! Он едва не ослеп и не оглох. Над самыми его ушами что-то загудело, и жгучая боль опалила морду. В дупле было полным-полно шершней, жёлтых, полосатых шершней величиной с мизинец. А Ослик не раз слыхал, что достаточно семи шершней, чтобы насмерть замучить осла.

Два или три шершня уже успели вонзить своё жало в шелковистую морду Ослика. Бедняга катался в пыли и тёр морду о свои передние ноги.

Младшая дочурка фермера увидела это и со всех ног кинулась к матери.

— Мама, мама, — кричала она, — наш осёл сошёл с ума!