Психадж | страница 9
— А одним словом охарактеризовать можете?
— Нет, сначала вас послушаю.
— Знание. Или иначе — информация.
— Знание — Зло?! — усмехнулся Лебедянский. — Не слишком ли вольное толкование?
— Я объясню. Плоды Добра и Зла зреют на Древе Познания. Поэтому Познание, или Информация — одновременно и Добро, и Зло. Вопрос, с какой целью вы срываете плод с этого дерева.
— Занятно. Вы подменяете одно понятие другим, и поэтому у вас все сходится. Но на самом-то деле…
— И вот чем я вас еще огорошу. Вы пишете о происхождении Зла, а ведь оно, как и Добро, было всегда!
— А это вы откуда взяли?
— А помните библейское: «Вначале было Слово»? Читай: вначале была Информация, то бишь сгусток Добра и Зла.
— Ну ладно, сдаюсь, — вздохнул Лебедянский. Было видно, что ему неприятно продолжать этот спор. — А лихой вы критик. Камня на камне от моей книги не оставили. И к чему прицепились — к названию!
— Извините, если сказал лишнее, — улыбнулся Сергей.
— А-а-а! Критик пошел на попятную.
— Да нет… А в целом книга ваша хороша уже тем, что вы защищаете Женщину, которую испокон веков считали матерью греха и пособницей дьявола. Не от Евы пошло Мировое Зло, в этом вы абсолютно правы… До вас об этом хорошо написал Иван Ефремов в «Лезвии бритвы». Но заблуждения живучи, тем более, если они на руку господствующему — сильному — полу. А ведь не всегда было так.
— Вы о матриархате? Да, поистине золотой век прекрасных амазонок. Женщин не воспевали в сонетах и серенадах, зато безропотно повиновались им. С тех пор мужчины прочно взяли власть в свои руки, и мне не верится, что когда-нибудь будет иначе.
— Кто принес в мир действительное Зло: войны, рабство, деньги, разврат, так это мы — бессовестные потомки Адама. Нет! Даже не Адама, а Змея, что соблазнил Еву… Мы с вами представители сильного пола, но ратуем за справедливость, не так ли?
— Именно так, — согласился Лебедянский и усмехнулся. «Вот уж не думал встретить единомышленника в извозчичьей среде!» — подумал он.
— Что? — полуобернулся к нему Сергей.
— Извините, но мне кажется несколько странным для человека вашей профессии столь явное увлечение апокрификой.
— Это с юности. Все, что осталось от тех славных лет. Начал с мифологии, потом стали интересовать апокрифы, читал и античных авторов, а недавно одолел Даниила Андреева.
— Вы и «Розу Мира» читали? — удивленно приподнял брови Лебедянский. — Потрясающе! — обратился он к Ляле, но та равнодушно смотрела в окно. — Вы, я вижу, незаурядный человек, Сергей Иванович, — продолжал он, поерзав на кресле. — С вами я хотел бы побеседовать в другой обстановке, в удобное время и с глазу на глаз, — он покосился на Лялю.