— Возможно, — ответил Сергей. — А вы когда-нибудь бывали в джунглях?
— До сих пор не приходилось. А что?
— Да как-то уж чересчур реально они выглядят, эти самые тропики. Неискушенному человеку, по-моему, трудно вообразить себе такое.
— А-а! Вы возвращаетесь к вопросу о псевдореальности этого мира. Не надоело вам спорить со мной?
— Если ни вы, ни я никогда не бывали в джунглях, как в таком случае объяснить натуралистичность всех этих декораций? Я могу представить себе дубовую рощу, сосновый бор, но никак не саванну и не прерию.
— Согласен. Я даже сосновый бор могу вообразить с большим трудом. Но… в данном случае оживает информация, записанная не на наших с вами мозговых извилинах, а на носителе принципиально иного типа. Вы понимаете, что я считаю человеческую душу универсальным и практически неуничтожимым носителем информации о каждом новом воплощении в смертной оболочке. Представьте, Сергей, что много лет тому назад вы в образе благочестивого анахорета прожили жизнь на лоне дикой индийской природы, и память об этой жизни навсегда запечатлелась в тайных анналах вашей души.
— Хорошо, убедили, — неожиданно перебил Вениамина Сергей, — Скажите лучше, что это так воняет?
— Да, действительно, я тоже заметил, — кивнул Вениамин. — Характерный трупный запах.
— Где же источник этой гадости?
— А-а! — засмеялся Вениамин. — А вот сейчас вы мне не поверите. Видите вон тот огромный красный цветок? Это раффлезия, паразитирующая на корнях лиан. Это ее аромат. Таким способом раффлезия привлекает к себе скопища мух, которые и опыляют цветок.
— Эта информация тоже из прошлой жизни? — насмешливо спросил Сергей.
— Нет, вынужден вас разочаровать. Это я прочел совсем недавно в каком-то журнале.
— Посмотрите-ка, что это там? — Сергей заметил впереди, в сплетении лиан, подобие хижины и грубо обработанный каменный жертвенник, а около него искусно выточенную из песчаника фигуру молодой индианки, застывшей в позе лотоса.
— Возможно, это заброшенный ашрам — жилище брахмана-подвижника, — предположил Вениамин. — Хотите подойти ближе?
— Да, но сначала мне придется поработать мачете, — сказал Сергей, и в его руке в мгновение ока материализовался турецкий ятаган. — Ага! У меня тоже получается! Почти как у вас с золотой веткой, — воскликнул Сергей, яростно размахивая ятаганом налево и направо. — Помню, в детстве на даче крапиву так стегал.
— Это удивительно! — восторгался Вениамин, издали разглядывая каменное изваяние. — Она как живая! Не такую ли, обращенную в камень девушку, расколдовал Рама, когда скитался по лесам во время изгнания? Но посмотрите, у нее явно европейские черты лица!
