Только вот в своей ли? Что-то было не так с этой кроватью. Она, конечно, была мягкая, но не такая восхитительно мягкая, как её собственная. Эта кровать смутно напоминала о далёких и почти забытых днях. Миссис Раймер повернулась, и кровать заскрипела. Её постель на Парк-Лейн никогда бы себе этого не позволила.
Миссис Раймер огляделась. Определённо, она была не на Парк-Лейн. Может, в больнице? Поразмыслив, миссис Раймер решила, что это никак не может быть больницей. И гостиницей тоже не может. Пустая комната с голыми стенами, выкрашенными в грязно-сиреневый цвет. В одном углу умывальный столик с кувшином и тазом, в другом — сосновый комод и кованый сундук. На вбитых в стену колышках висела незнакомая одежда. Ещё в комнате была кровать со старым стёганым одеялом, а на кровати — она, миссис Раймер.
— Да где это я? — спросила она вслух.
Дверь открылась, и в комнату проскользнула маленькая пухлая женщина с румяным добродушным лицом. На ней был передник, а рукава блузки были закатаны.
— Эй! — крикнула она, обернувшись к двери. — Доктор, идите скорей! Она проснулась.
Миссис Раймер открыла уже рот, чтобы высказать этому прохвосту Константини всё, что она о нём думает, но так и не высказала, потому что вошедший в комнату человек ни в малейшей степени не походил на экзотического Константини. Это был согбенный старичок, щурящийся сквозь сильные очки.
— Так-то лучше, — прошамкал он, приближаясь к кровати, затем взял запястье миссис Раймер. — Идёте на поправку, милочка.
— Что со мной было? — спросила миссис Раймер.
— Небольшой приступ, — ответил доктор. — Пару дней пробыли без сознания. Ничего страшного.
— Ох и напугала же ты нас, Ханна, — вставила маленькая пухлая женщина. — Особенно, когда начала бредить и нести всякую околесицу.
— Да, да, миссис Гарднер, — внушительно произнёс доктор, — но не стоит тревожить больную. Вскоре вы полностью поправитесь, милочка.
— И не волнуйся о работе, Ханна, — заторопилась миссис Гарднер. — Мне помогла миссис Робертс, так что мы кое-как справились. Лежи, ни о чём не волнуйся и выздоравливай, моя милая.
— Почему вы называете меня Ханной? — возмутилась миссис Раймер.
— Но тебя же так зовут, — изумлённо всплеснула руками миссис Гарднер.
— Ничего подобного. Меня зовут Амелия. Амелия Раймер. Миссис Эбнер Раймер.
Врач и миссис Гарднер обменялись многозначительными взглядами.
— Ладно, ты отдыхай, — сказала миссис Гарднер.
— Да, да, главное, никаких волнений, — добавил доктор, и оба удалились.
