— Вы не нашли каких-либо улик, о которых не сообщалось в газетах?
— Вот что мы нашли, — сказал Джепп, вынимая из кармана маленький пакетик и протягивая его Пуаро. В пакетике был помпон ярко-зелёного цвета с болтающимися неровными нитками, как будто бы он был с силой оторван от платья.
— Мы нашли его крепко зажатым в руке убитого, — пояснил инспектор.
Пуаро вернул ему помпон без всяких комментариев и спросил:
— Были ли у лорда Кроншау враги?
— Как будто бы не было. Он был довольно общительным молодым человеком. Все его любили.
— Кто получает наследство после его смерти?
— Его дядя, достопочтенный Юстас Белтейн, получает его титул и поместье. Есть ряд подозрительных фактов, указывающих на его виновность. Несколько человек утверждают, что слышали громкие голоса в кабинете, где проходил ужин. Одним из ссорящихся был Юстас Белтейн. А столовый нож мог быть взят со стола во время ссоры.
— А что говорит об этом сам Белтейн?
— Он говорит, что один из официантов сильно напился, и он его отчитывал. И что это было скорее в час ночи, а не в половине второго. Понимаете, показания капитана Дигби довольно точно устанавливают время убийства. Прошло всего десять минут с момента его разговора с Кроншау — до обнаружения трупа.
— И к тому же г-н Белтейн, будучи Пунчинелло, должен был быть с горбом и в жабо.
— Я не могу вам точно описать детали его костюма, — сказал Джепп, смотря на Пуаро с любопытством. — Да я и не понимаю, зачем вам всё это нужно.
— Не понимаете? — спросил Пуаро, насмешливо улыбаясь. И спокойно, хотя его глаза блестели уже знакомым мне зелёным светом, добавил: — Ведь этот отдельный кабинет был отделен от залы занавеской, не так ли?
— Да, но…
— За которой было достаточно места, чтобы спрятаться человеку?
— Это действительно так. Но как вы узнали об этом? Вас же там не было.
— Не было. Но я вообразил себе эту занавеску. Без неё нельзя разумно объяснить случившееся. А разумным нужно быть всегда. Но скажите, посылали ли за доктором?
— Конечно, тотчас же. Но сделать уже было ничего нельзя. Смерть наступила мгновенно.
Пуаро нетерпеливо покачал головой.
— Да, я понимаю. Доктор давал свои показания при разборе дела?
— Конечно.
— Он говорил что либо о необычных симптомах? Что-либо его поразило?
Джепп вытаращил на Пуаро глаза.
— Да, месье Пуаро. Не знаю, как это вам стало известно, но доктор сказал, что окоченение тела произошло необычайно быстро, чего он никак не мог объяснить.
— Ага! — воскликнул Пуаро. — Не правда ли, есть о чём подумать, мой дорогой Джепп.
