В этих вопросах Баннистер чувствовал себя особенно уверенно и знал, чем бить противника.
– О, Пирсон будет в восторге! – язвительно воскликнул он. – Все, что касается увеличения расходов, для него что красное полотнище для быка.
– Неужели вы не понимаете? – Александер не заметил, как повысил голос. – Результаты двух анализов могут быть отрицательными, и вместе с тем кровь матери может оказаться несовместимой с кровью ребенка. Вы можете погубить новорожденного!
– Довольно! – Баннистер уже рассвирепел. – Пирсон не собирается здесь что-либо менять, особенно если это стоит денег. – Баннистер несколько сбавил тон: оставалась одна минута до пяти, он не любил задерживаться и хотел как можно скорее покончить с этим разговором. – Послушайтесь меня, мы не врачи, мы всего лишь лаборанты и делаем то, что нам приказывают.
– Но это не значит, что я не должен думать. Я хочу, чтобы анализ крови моей жены был сделан со всей тщательностью. Разумеется, вам до этого нет дела! Но для нас ребенок, которого мы ждем, слишком много значит.
– Что ж, идите к Пирсону и скажите ему, что вам не нравятся наши порядки. – И Баннистер, взглянув на часы, вышел, оставив Александера одного в лаборатории.
Карл Баннистер разбирал бумаги на столе доктора Пирсона, когда раздался стук в дверь и в патологоанатомическое отделение вошел доктор Коулмен.
– Доброе утро, – произнес он.
Старший лаборант с удивлением посмотрел на вошедшего – так рано сюда никто не заходит, всем известно, что Пирсон появляется не раньше десяти.
– Доброе утро, – не очень любезно ответил Баннистер. По утрам он был особенно раздражителен. – Вы к доктору Пирсону?
– Очевидно. Я доктор Коулмен. С сегодняшнего дня я здесь работаю.
Это было столь неожиданно, что Баннистер, бросив бумаги, выскочил из-за стола.
– Прошу прощения, доктор! Я не знал. Правда, я слышал, что вы должны приехать, но не думал, что это будет так скоро. Увы, доктор Пирсон будет часа через два, не раньше.
– Разве он не ждет меня? – осведомился Коулмен. На лице Баннистера появилось подобие улыбки, которая могла означать все, что угодно: и известное снисхождение к слабостям Пирсона, и намек на то, что Коулмен тоже, если захочет, может приходить позднее. Затем, вспомнив, что он еще не представился, торопливо произнес:
– Карл Баннистер, старший лаборант. – Коулмен пожал протянутую руку. – Если хотите, я могу показать вам лабораторию.
Коулмен колебался. Возможно, лучше подождать доктора Пирсона, но тогда придется потерять целых два часа.
