— Да, — вяло произнесла Селия.
Она оставалась все в той же позе, но было видно, что она слушает, и он продолжал говорить; в его мозгу непрерывно пульсировал вопрос: “Как это случилось? Почему?”
— Знаешь, вчера произошло печальное событие. Бен Росселли, наш президент, сообщил нам, что умирает. Он собрал нас и…
Алекс продолжал описывать сцену в конференц-зале и то, что за ней последовало, и вдруг умолк.
Селия дрожала всем телом. Внезапно она издала вопль, похожий на стон.
Неужели на нее так подействовало упоминание о банке? Или о Бене Росселли?
Бен скоро умрет. Сколько же лет пропоет, прежде чем умрет Селия? Алексу пришла мысль, что она может запросто его пережить, так вот и будет прозябать.
Она походила на животное!
Вся его жалость исчезла. Его охватил гнев, то самое яростное нетерпение, которое отравило их брак.
— Ради Бога, Селия, возьми себя в руки! Она по-прежнему тряслась и стонала. Он ненавидит ее! Она больше не человек и вместе с тем непреодолимая преграда, мешающая ему жить полноценной жизнью.
Встав, Алекс с силой нажал на кнопку звонка, призывая на помощь. Он шагнул к двери, с тем чтобы уйти.
И оглянулся. Перед ним была Селия, его жена, которую он когда-то так любил. Боже, во что она превратилась! Между ними разверзлась пропасть, и ее уже не преодолеть. Он остановился и заплакал. Он плакал от жалости, горя, вины — гнев и ненависть бесследно исчезли.
Он вернулся к кушетке, опустился на колени и взмолился:
— Селия, прости меня! О Господи, прости меня! Он почувствовал на плече чью-то ласковую руку и услышал голос юной медсестры:
— Мистер Вандерворт, я думаю, вам лучше уйти.
— Воды или содовой, Алекс?
— Содовой.
Для человека его комплекции — Тим Маккартни был шести с половиной футов росту, с грудью и плечами футболиста — он двигался с удивительной легкостью. Директор клиники был молод — между тридцатью и сорока — однако по его голосу и манере держаться ему можно было дать значительно больше, тем более что зачесанные назад каштановые волосы были тронуты сединой. “Наверное, оттого, что ему часто приходилось присутствовать при подобных сценах”, — подумал Алекс. Он с благодарностью отхлебнул виски.
Кабинет с деревянными панелями был мягко освещен, здесь — по сравнению с коридорами и палатами — цветовая гамма была более приглушенной. Одну стену полностью занимали книжные шкафы и стеллажи с журналами.
Алекс еще не пришел в себя после свидания с Селией, однако сейчас трагизм только что пережитого казался уже нереальным.
