— Так это были Вы? Так вот, Сергей Александрович, я выхожу из кабинета моего катастрофически занятого друга детства, иду к лифту, и мне на встречу попадается собака с гипертрофированной головой. И представьте, человеческим голосом спрашивает, чем это я так расстроен и нужна ли мне помощь — Андрей Валерьевич вытаращил глаза, придав лицу крайне испуганно-изумленное выражение — отбившись от этого монстра, простите, Борн Крисович, я рассказываю, какое впечатление на меня произвела первая встреча с киносапом. Так вот, выскочив на улицу, я по дороге к стоянке встретил еще пару таких же существ.
Дальнейшее было понятно, истолковав по-своему и странное поведение Гребнева, и говорящих собак, и накопленную ранее информацию Сладков изложил свои выкладки в статье и движимый гражданским долгом отправил ее в «События и Факты». Знакомый сотрудник издательства включил ее в готовящийся к выпуску номер. Остальное уже известно.
Расстались они друзьями. Андрей Валерьевич следил за потоком информации о киносапах обрушившимся на социум, и в его душе успели зародиться серьезные подозрения, что Коля Гребнев не врет, говоря о чисто мирных общественно значимых целях эксперимента. Свое значение сыграла и твердая позиция церкви, а сегодняшний визит расставил все по местам.
— Но заметьте, СГБ могла подкупить священнослужителей, заставить говорить то, что нужно.
— Вы еще плохо знаете мир. Религиозные культы очень независимы. Их лидеров практически не возможно подкупить или шантажировать, их можно только убедить. Позиция религии это индикатор, своего рода детектор лжи для официальных заявлений.
Инцидент был полностью исчерпан и Сладков, прощаясь, даже пообещал опубликовать опровержение.
— Но заметьте, Сергей, если бы не эта дурацкая секретность, мне бы и в голову не пришло обрушивать перуны на головы киносапов и Гребневского НИИ.
Когда флаер набрал высоту, Сергей, включив автопилот, повернулся к Борну, развалившемуся на заднем сиденье: — Старый болван, он так и не понял что, одним словом поднял бурю.
— Я следил за прессой, после той статьи он ни разу не принял участие в диспуте.
— Ты прав, открыл засекреченную тему, бросил ее в массы и на этом его гражданский долг закончился. Даже не потрудился ответить на наши заявления. Наверно так проще — вздохнул Никонов.
— Не будем вспоминать прошлое, сегодня мы его убедили.
— Не знаю, похоже, он ничего не понял. А самое смешное: когда он был в НИИ, я с ним разминулся буквально на полчаса.
