С верхнего этажа продребезжал голос:
— Берил, кто там? С кем ты разговариваешь?
— Берил… — начал Олбан.
— Это мужчины, Дорис, молодые люди! Племянники! — прокричала наверх бабка Берил и повернулась к Олбану. — Ты что-то сказал, дружок?
— Тут у вас беглые арестанты?
— Если бы арестанты, дружок. Полдюжины мышей, а с ними Борис.
— Борис?
— Питон. Вообще-то он девочка, просто мы этого долго не знали, а кличка уже приросла, понимаешь?
— У вас сбежала змея? — забеспокоился Филдинг, косясь по сторонам. — Большая?
— Метра два с половиной.
— Е-мое, — пробормотал Филдинг, плотно сдвигая ступни.
— Что за выражение, Филдинг! — рявкнула бабка Берил.
Не сходя с места, Филдинг осмотрелся, схватил двоюродного брата за рукав и вытянул шею, приглядываясь к разнокалиберным цветочным горшкам и высоким вазам на изящных столиках. От лестницы отходил бесконечный, подозрительно темный коридор.
— Берил, это торговый агент?
— Да нет же, это… надо лучше слушать, дорогуша.
— Там… э-э-э… снаружи, у входа, валяется кусок мяса, — сообщил Филдинг, стреляя глазами по сторонам.
— Знаю, — сказала бабка Берил. — Мы хотели соорудить за окном ловушку, а мясо возьми да и выскользни. Потом вспомнили, что у нас после юбилея остались комнатные фейерверки, и решили дымом выкурить этих тварей на улицу, но все напрасно. Самая действенная мера — топать и кричать.
— Берил, немедленно доложи: с кем ты болтаешь? Не могу же я одна держать оборону до бесконечности!
— Ох, силы небесные! — воскликнула бабка Берил.
Она метнула швабру с кривым охотничьим ножом в сторону Олбана; тот отпрянул, но все же ухватился за палку. Почтенная старушка развернулась и с топотом двинулась вверх по широким деревянным ступеням.
— Завтра прямо с утра, — прокричала она вверх, — будем звонить доктору Маклафлину: видно, пора тебе удалять пробки из ушей!
На полпути она обернулась.
— Увидите мышь — пригвоздите к полу. Борис, конечно, предпочитает живьем, но сожрет и дохлую — голод не тетка.
— А со змеей-то как быть? — спросил Олбан.
— О, ради бога, Бориса не протыкайте. Просто схватите пониже головы, вот и все. Ничего страшного, если он обовьется вокруг руки. А вот если потянется к шее, надо его пожурить.
Бабка Берил скрылась за лестничным маршем, Олбан с усмешкой занес над головой импровизированную пику.
— Будет исполнено, — сказал он и, поймав на себе взгляд Филдинга, пожал плечами.
— Относись к нему как хочешь, — сказала мне Дорис.
— Уж будь спокойна, — ответил я.
