Олбана чудом осеняет, как ему подыграть.
— Это как стрелка, — говорит он. — Неправильно перевел — и пиши пропало.
— Каждому нужно хорошенько подумать, — говорит Филдинг. — Не только нам самим… но и всем, папа.
— У меня ведь тоже есть акции, — подает голос Гайдн, который сидит на стульчике в углу и читает.
— Это очень существенно, — подтверждает Филдинг, в упор глядя на брата. — Ты ведь еще не определился, Гайдн?
— Определился, но промолчу. — Гайдн ненадолго отрывается от книжки и часто моргает. — Хотя получил от «Спрейнта» предложение возглавить производственный отдел, если они купят фирму. — Уставившись в книгу, он бормочет себе под нос: — Между прочим, они сказали не «если», а «когда».
— Нельзя позволять, чтобы нас опустили, папа, — обращается Филдинг к Кеннарду.
Кеннард бережно ставит паровозик на рельсы, наклоняется и тонкой ювелирной отверточкой цепляет к нему вагоны.
— Что ж, ввязываться в драку, а? — спрашивает он.
— Я считаю — обязательно, — говорит ему Филдинг. — Иначе рухнет все, — он обводит рукой железную дорогу, — что создавалось многолетним трудом.
— Хм.
— В итоге, — говорит Филдинг, — каково твое мнение, Кеннард?
— Хм?
— Папа, ты уже решил, как будешь голосовать?
До сих пор Филдинг не решался спрашивать отца в лоб, а Кеннард ни разу не поднимал эту тему. В девяносто девятом, когда ставился на голосование вопрос о продаже «Спрейнту» двадцати пяти процентов акций, он воздержался. Филдинг понятия не имеет, что у отца на уме.
— Хм. — Кеннард щурится, наблюдая за кабинкой фуникулера, которая шмыгает в депо на макушке самой высокой горы. — Надо подумать. — Он переводит взгляд на Филдинга, потом на Олбана. — А вы оба против, да? Хм.
— Совершенно верно, папа.
Ол молча кивает.
— Хм.
— Это все, можно сказать, ненастоящее.
Софи ворочается у него в объятиях, чтобы заглянуть ему в глаза.
— То есть как?
Он обводит свободной рукой все вокруг.
— Каменистый склон, земля, азалии. Все нездешнее.
Перевернувшись на живот, она подпирает ладонью подбородок:
— В каком смысле?
— Старик Генри, наш великий, легендарный предок, наш славный основатель, привез эти камни, землю, растения из Гарбадейла. Ты там бывала?
— Ага. Один раз. Там все время дождик шел.
— Понятно. Так вот, я проверял. Было это в тысяча девятьсот третьем году. Он распорядился погрузить на баржи тысячи тонн горной породы, добытой в тамошних каменоломнях, и переправить в Бристоль, оттуда небольшими каботажными судами доставить к отдельному причалу, построенному в устье реки, а дальше моторной тягой — прямо сюда. В конце сада на реке есть брод — его для этой цели и насыпали.
