...Так и принял он в сентябре 1776-го под свое начало первый свой в Средиземноморье фрегат.
* * *
Ливорно для Ушакова, считай, родным городом стал. Здесь после дальних переходов в Мессину, на острова Архипелагские, в Гибралтар и на Мальорку, экипаж отдыхал. Ему отдыхать не нужно было. Все больше его тело в морском походе как-то распрямлялось, наливалось упругостью, здоровьем, дышалось ему на палубе свободнее, в голове было ясно и спокойно. Хорошо думалось, далеко виделось Ушакову. Он не ощущал себя песчинкой в этой пучине морской, нет, наоборот, он все больше и больше чувствовал море, учился повелевать в стихии, быть неподвластным ее разгулу. «Святой Павел» – это уже не плоскодонные тихоходы «Курьер» и «Модон». Пушки опоясывали корабль, скорость была отменной, так что никакой пират не спасется. Правда, половина пушек была спрятана, дабы не возбуждать ни французов, ни неаполитанцев, ни венецианцев, а тем паче турок. Пьемонтские и другие негоцианты сразу почувствовали безопасность от перевозки грузов русскими кораблями. Берберийским, то бишь варварийским6, пиратам они были не по зубам.
Жадно всматривался в портовую жизнь Ушаков, приглядывался к иноземным кораблям, порядки на них изучал. Приглашал в гости к себе капитанов с оказавшихся рядом судов. Сам показывал все достойное на корабле и их расспрашивал. Расспрашивал обо всем, рассматривал приборы, интересовался лоциями, картами, сведениями о мелях, рифах, песчаных косах, преграждающих путь.
– Ты, Федор, как будто век ходить по Средиземному собираешься, все тебе надо, – ворчал Астафий Одинцов, его сотоварищ, капитан «Григория», когда Ушаков пригласил его вместе с ним съездить на стоящий на рейде французский корабль.
– Послушай, Астафий. Мы с капитаном сего судна на бирже спорили о приборах морских. Я не все понял, он меня и пригласил на корабль посмотреть. Он ведь тоже себя за купца выдает, а я в подзорную трубу видел, что у него порты заколочены. Но не в том дело. Просто мужик хороший. Не таится, как другие. А ты во французском силен, поможешь, да и самому ведь надобно знать.
– Ну поедем, – согласился Одинцов. – Но, право, нам ухо надо держать востро. Ведь во французские и гишпанские гавани заходить было не велено.
– Дак то в гавани, а мы тут в гости.
Капитан Виктор де Шаплет оказался любезным хозяином, открыл несколько бутылок вина, был польщен визитом двух русских командиров, благодарил за икру, что поднес ему Ушаков.
