— Заветы и их исполнение никого не избавляют, — спокойно ответил Спиноза.
— Значит, страдания народа будут вечны? — поинтересовался Саул.
— Я не хочу сказать, что избавление не придет. Ведь жизнь народа, как и жизнь человека, так изменчива. Но я уверен, что избавление наступит лишь в том случае, когда народ откажется от своих суеверий и не допустит, чтобы слепой фанатизм ослаблял его дух.
— Можешь не продолжать. Эти речи нам известны, — прервал его Менассе.
— Чего же вы тогда хотите от меня? — спросил Спиноза.
— Барух, я хочу поговорить с тобой искренне, как твой первый учитель, — умоляюще сказал Ицхок. — Ты водишь греховную дружбу с людьми, для которых нет ничего святого.
— Вы их не знаете, — мягко отвел утверждение Ицхока Барух.
— Допустим. Но разве не факт, что сама Библия, основа основ веры, для вас не свята? — спросил Ицхок.
— Как я могу считать ее святой, следовательно совершенной, — ответил Барух, — когда она исполнена противоречий и даже между вами нет единства в ее толковании?
— Стало быть, ты не веришь, — вступил в разговор Менассе, — что святая Тора дана на горе Синайской и каждое слово в ней божественное откровение?
— Я тщательно изучил эту действительно мудрую книгу. Но, углубляясь в нее, — стал доказывать Спиноза, — отбрасывал шелуху, все то, что идет от сверхъестественного. И вот передо мной свод древних рукописей, обобщивший человеческий опыт разных времен.
— А откровения пророков? По-твоему, пророки лгали? — ехидно спросил Менассе.
— Пишущие часто прибегают к образной речи, — ответил Спиноза. — Мы говорим, например: природа нас научила, природа открыла свои тайны. Почему же нельзя сказать: бог открыл, если под богом подразумевать природу?
— Природа молчит, — отрезал Саул. — Кто же тогда открывает человеку истину?
— О нет, рабби Саул. Природа не молчит. Простой цветок из моего сада, — горячо возразил Спиноза, — подсказал мне истину. «Постигни, человек, — сказал он мне, — мое рождение и мой рост — и ты уразумеешь тайну жизни». Человек подобен цветку, который рождается, вырастает, сверкает всеми удивительными красками на лоне природы — и умирает. Одна природа есть жизнь и дает жизнь всему живому. Разве разум не подсказывает и вам, что это так?
— Горе ушам моим!.. Разве этому я тебя учил? — заплакал Ицхок.
— К сожалению, не этому — и потому неправильно, — ответил Спиноза.
— Где же ты почерпнул свое суемудрие? — поинтересовался Ицхок.
— Мы одарены разумом, — сказал Барух, — и обязаны направить его на постижение величественной природы.
