Чаще всего вещи Гашека появляются в журнале Карела Лочака «Весела Прага», ставшем вскоре основным пристанищем писателя. После публикации успешного юмористического цикла «Невзгоды пана Тенкрата» Гашек под разными псевдонимами заполняет целые номера этого двухнедельника.
В журнале «Весела Прага», кроме рассказов, печатались анекдоты, куплеты, отрывки из программ пражских кабаре. Здесь освещались все виды массовых развлечений и ночной жизни, что явствует уже из названий отдельных приложений: «Прага днем и ночью», «Из всех уголков Праги» и т. д. Предприимчивый владелец журнала, почувствовав в Гашеке большой талант прирожденного юмориста, стремится сделать из него перворазрядную литературную звезду: дает размножить фотографию писателя и рассылает ее своим подписчикам.
Тут Гашек достиг полного признания. Лочак предоставлял ему разные льготы, не читая, выплачивал задаток, ибо хорошо знал, что написанное им всегда в точности соответствует духу журнала. В журнале «Весела Прага» зачастую печатаются небрежно набросанные, малозначительные юморески Гашека, сочиненные наскоро где-нибудь в трактире, но именно среди них как бы чудом появляются мастерские образцы современного гротеска.
В анархистских органах, так же как и в тривиальном юмористическом журнале, читатели которого в основном принадлежали к народным слоям, Гашек оказывался в атмосфере, близкой бульварной журналистике. Нельзя сказать, чтобы это пошло ему во вред. Наоборот. Именно здесь его талант, ничем не связанный, находит свободу. В стороне от высокой литературы, вне всякой зависимости от нее, кристаллизуется сатирическая манера, не имеющая у нас аналогий. Некоторыми своими чертами она, возможно, родственна стилю мюнхенского сатирического журнала «Симплициссимус», который Гашек знал (номер этого журнала был тогда в каждом кафе) и в котором, вероятно, сам печатался.
На фоне традиционной чешской юмористической продукции саркастический лаконичный стиль Гашека выглядит как вторжение варвара. В журнале «Нова Омладина» он опубликовал, например, сатиру «Вшивая история» — довольно избитую, несколько сентиментальную историю из жизни сирот, направленную против буржуазной филантропии. Каково значение этой вещи в тогдашнем литературном контексте? Первая же фраза такова: «Во время заседания выборных городской голова подвергся грубому оскорблению. Один из членов оппозиции встал, сплюнул, зевнул, утер нос и звучным голосом воскликнул: „Господа, я объявляю, что наш голова — вшивая падаль“.
