— Катись-ка отсюда, ты! Ты и так расстроил мамашу всей этой болтовнёй про выигрышные номера.
— А твой отец дома? Всё, я пошёл, понял, ладно, — поспешно добавил Даффи, увидев, что скинхед явно собирается предпринять какое-то враждебное действие.
В доме 48 всё ещё не было Артура, и голос за дверью дал ему ещё меньше времени, чем в первый раз.
В доме 37 мистер Балливан резко открыл дверь.
— Да?
— Мистер Балливан, это снова я.
— Вижу, парень.
— Начальство хочет, чтоб я с вами прояснил ещё кое-какие вопросы.
— Ну что ж, проясняй, — фыркнув, ответил мистер Балливан.
— Э… как давно начались ваши проблемы?
— В тот самый день, как они построили тут стадион.
— Но ведь дело ухудшилось не так давно — сколько? Три года назад? Год? Три месяца?
— Да.
— Да — что, мистер Балливан?
— Все три — да.
— Понятно. Теперь, мистер Балливан, предположим, вы выиграете иск. Вовсе не обязательно, что проблемы ваши на этом закончатся. Клуб ведь может подать апелляцию. Насколько далеко вы способны пойти?
— Настолько, насколько потребуется.
— Вы имеете в виду, до конца?
— Я уже сказал.
— Мистер Балливан, что, вот эта дорога за вашим домом и есть та самая?
— Нет, перед самым моим домом, бестолковый вы человек. Конечно, это она и есть.
— А у вас тут есть объезд?
— Почему вы спрашиваете?
— Если клуб её отвоюет, это может стоить вам больших денег?
— Это уж наше дело. На чьей вы стороне?
— Я просто пытаюсь выяснить, что происходит. Мистер Балливан, скажите, у вас есть спонсор?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, может быть, есть кто-то, кто симпатизирует вам и обещает покрыть все убытки, которые вы можете понести на этом деле…
— Если б даже такой и был, я бы вам не сказал.
— Почему?
— А почему я должен говорить?
— А почему вы не должны?
— Вы в репортёрском деле новичок?
— Да, пожалуй, можно и так сказать.
— Оно и видно. Приходите уже второй раз и до сих пор ни словечка не записали. Нечего удивляться, что в ваших поганых газетах так много лжи. Всего доброго.
Домой; надо позвонить Кену Мариотту. Может Даффи подъехать к редакции, чтобы рассказать ему всю историю? Ясное дело. А взамен, может ли Мариотт впустить его на десять минут в редакционный архив? Нет проблем.
Архив представлял собой огороженное стеллажами пространство посреди редакционного помещения. Кен отыскал ему материалы, касающиеся Чарли Магрудо, и вышел.
В папке было не меньше дюжины страниц, накопившихся за пятнадцать лет. Каждая вырезка была наклеена на лист бумаги. Кроме основательного биографического очерка, все прочие заметки были небольшие. «Местный бизнесмен дарит микроавтобус клубу „Варьете“» и «Подрядчик обещает: новый супермаркет будет готов к сроку» — всё такого рода заголовки. Просмотрев подшивку, Даффи составил себе образ человека работящего, любящего семьянина, блюдущего общественные интересы щедрого филантропа, равно преданного своим служащим, своей семье, церкви и клубу «Ротари». Время от времени в архив заглядывали журналисты. Один из них заглянул в папку, которую смотрел Даффи.
