– А как обратно? – порядок есть порядок… И вообще! Не нравится мне эта яма…
– Так же точно. Только набивать по-русски – "РАС" и "три тире – три точки". Лифт машину сам наверх вытолкнет, – запоминай, голова, запоминай. Пригодится!
– А почему именно "Консервация"?
– Так это же автономная база! – небрежно отвечает, словно я такие вещи знать обязан. – Сейчас сухим углекислым газом яму продует. Будет ваша техника стоять хоть сто лет. Ни мыши, ни плесень не заведутся.
– А крышка, зачем толстенная? Бомбежек опасаетесь? – чему он лыбится? – Ага! – радостный, будто я пошутил удачно, и их… тоже… Но, вообще-то – от мороза. Теплоизоляция! До минус сорока, бывает. У нас сейчас здесь Малый Ледниковый период… Зимы холодные… Сейчас тоже не май месяц… Пошли!
Полянка, солнышко светит, но греет слабо. Канада это, Канада. Считай – наша Сибирь. По тамошним меркам август, порог осени. Вон сколько листвы опавшей. Мухи где? Может, их со скалы ветром сдувает?
– Давайте-давайте, шкодники всех времен и народов… Колитесь! Расскажите предку, как вы дошли до жизни такой? – дед удобно усаживается в невозможную для живого человека позу, почти вчетверо сложив ноги (ну не могу их называть манипуляторами или ходулями). – А я тут, пока, курочкой себя побалую…
– А мне?! – Анка неподражаема, все попреки пропускает мимо ушей, вычленяя рациональную пользу. – Хочу курочку! – садистка, плечо до сих пор саднит от щедрой дозы вакцины из пневматического иньектора.
– Дядя Вася, достань курочку! – оба хором, как сговорились. Ага, "дяденька, достань воробушка"… Только не с неба, а из пышущих углей кострища. К нему и подойти-то, разве только с наветренной стороны.
– Давайте, я за палкой схожу! – поднимаюсь, озирая окрестности в поисках подходящего дрына. Весь сушняк вокруг мы подгребли, но вдруг что осталось?
– Сиди, предок. – старая язва опять не то всерьез, не то смеется, – В положении инвалида, "без рук, без ног", есть преимущества. Артрита у меня уже не будет никогда… И собака за ногу не тяпнет… или горько пожалеет. А если кому надо засветить, промеж ушей… или башку открутить… или руками жар загребать…
Скидывает с плеч куртку, наклоняется вперед и прямо голой рукой… ой, это я по привычке… своим этим… манипулятором, лезет в самое пекло. Раз! Два! Три! Четыре! Станиолевые свертки, седые от золы, осыпающейся на воздухе мелким прахом, увесисто ложатся на скатерть. М-м-м-м! Запах… Щас умру! Все разговоры побоку. Такого зверского приступа голода у меня не было с детства, когда в походе полный день на одном бутерброде пробегал. С полной выкладкой. Понесло меня со знакомым из "Школы юных кадетов" на их маневры. Маневры-то фиг с ними… Задолбали манеры. Все называют друг друга "господин кадет" и младшие прислуживаю старшим, а посторонние – младшим. Затем они, таких как я, в этот поход и брали… Пока старшие не поели… Пока младшие не поели… Пока на нашу долю, из остатков, какую-то баланду не соорудили… Ну, вы поняли. Хоть на Луну вой… Все едят, а тебе – нельзя. Смотри да нюхай! Не терплю…
