Даффи влип | страница 34
— ААААААаааааааа!.. — он проснулся от собственного крика. Сон был из тех, когда все время знаешь, что это сон. Если сон плохой, тогда можно утешиться мыслью, что твой собственный мозг шутит с тобой дурные шутки. Но когда снится приятный сон, и ты знаешь, что это всего лишь сон, то все время ощущаешь подспудную горечь и просыпаешься с привкусом пепла во рту, странной болью и неодолимым чувством утраты. Будто все золото мира утекло сквозь пальцы, как песок.
Даффи лежал на спине, его немного трясло. Из чистого любопытства он поднял простыню посмотреть, нет ли эрекции. По нулям. Даже если ему снилось, что у него встало на Кэрол, даже если он занимался с ней любовью во сне, пробуждение являло все ту же креветку без панциря и пару лесных орешков. По нулям.
Импотентом Даффи не стал. Уж в этом он не мог обвинить тех, кто его подставил. Он стал импотентом только с Кэрол. Сначала это казалось ему следствием шока от происшедшего. Потом Даффи начал понимать, что от шока он, возможно, и оправится, но при этом больше не сможет нормально спать с Кэрол. Возможно, никогда не сможет. Лежа рядом с Кэрол в постели, он пытался приказать своему члену встать, про себя прикрикивая на него и осыпая ругательствами. Пытался закрывать глаза и думать о других женщинах и мужчинах, с которыми он спал, и о самых возбуждающих порнографических сценах, которые видел. По нулям. В отчаянии он даже пробовал доводить себя до эрекции, мастурбируя, а потом переключаться на Кэрол, но член все равно вел себя отвратительно, клонился, как цветок на закате. По нулям.
Конец был и вправду горек. Когда не можешь спать с тем единственным человеком, с которым хочется, удовольствие от секса с другими воспринимается как издевка. Через какое-то время по настоянию Кэрол он сдался и попробовал спать с другими. К огорчению Даффи, никаких проблем не возникало; к еще большему огорчению, ощущения были достаточно приятны, чтобы хотелось испытать их еще раз. Он трахал мужчин и женщин без разбора, но обнаружил, что неосознанно установил для себя правило; никогда не делать этого дважды с одним и тем же партнером. Самая соблазнительная девушка и самый прекрасный юноша утром должны были уйти. Как бы они ни просили о новой встрече, и до какой бы степени ни казались привлекательными, он никогда не говорил: «Ага». Никогда. В этом, видимо, заключалась своеобразная верность Кэрол, даже если верность эта коренилась в самом безудержном распутстве.