— Раньше меня бы это устроило, но сейчас я собираюсь выйти замуж. Она убрала прядь волос за ухо. — На самом деле это его желание, меня устраивает сожительство. А ты замужем?
Сохраняя верность своему сценарию, у меня не было другого выбора.
— Я — беспокойный дух. Мне нравится безалаберная жизнь.
Она запрокинула голову.
— Кому ты это рассказываешь…
— Когда выходишь замуж?
— 4 марта.
— У тебя еще есть время передумать.
Она усмехнулась.
— С моим прошлым… просто чудо, что нашелся желающий жениться на мне.
Настал момент моей излюбленной фразы:
— У нас у всех есть прошлое.
Она вдруг вся напряглась, и я произнесла:
— Выпьешь аперитив, лимонад?
— Нет, спасибо, я и вправду должна идти.
У меня оставался последний шанс.
— Я где-то тебя видела…
Неожиданно Сирена Батталья смерила меня взглядом и напрямик выпалила:
— Была проституткой?
Прикрыв глаза, я с притворной неопределенностью кивнула.
— В апартаментах? — не унималась она.
— В салоне «Карменчита», эксклюзивные массажные услуги.
Она похлопала меня по руке и сказала:
— Знаешь, это я угощу тебя капучино.
Я посмотрела на нее и почувствовала себя дерьмом.
— Спасибо, Сирена.
— На какой улице находится твое агентство?
— Улица Санта Винченци, — пробормотала я наугад.
— Может быть, я пришлю тебе приглашение на свадьбу.
— Я обязательно приду… и желаю тебе счастья.
— Может быть, самое плохое уже позади, — сказала она, надевая пальто на два размера больше.
— Возможно. — Я улыбнулась, стиснув зубы.
В квартиру Джильолы солнце никогда не проникало. Видимость света создавала светлая мебель; настольные лампы и торшеры стояли почти повсюду и горели в любой час дня и ночи. Возможно, именно поэтому она и сняла ее. Было три часа дня, а она только проснулась. Ей пятьдесят лет, у нее круглое, лунообразное лицо, которое она никогда не красит. Из полураспахнутого шерстяного халата выглядывало ее изнеженное тело, покоящееся на полосатом диване. Я уселась в кресло и закурила «Кэмел».
— Тебе следовало бы навещать меня почаще, — наставительно произнесла она.
Я улыбнулась и показала ей фотографию Сирены Батталья:
— Ты ее знаешь?
Маленькими ручками Джильола взяла фотографию и, постукивая трепетными пальцами по блестящей поверхности бумаги, ответила:
— Еще бы, это же Сирена.
Она лениво встала с дивана и налила себе виски.
— Пить хочешь? — спросила она, возвращая мне фотографию.
Я покачала головой.
— Что ты можешь сказать о ней?
Она еле заметно улыбнулась, стараясь не очень растягивать кожу лица.
