Я включила принтер, он прервал свой монолог и произнес «Ты поправилась. Тебе надо походить в спортивный зал, позаниматься на тренажерах».
Мне хотелось ответить ему, что я не такая, как его сыщики из американских детективных романов, которые встают на рассвете и бегают по берегу океана.
— Именно в восьмидесятых годах от идеологии не осталось и следа, — снова завелся он.
Спазимо неохотно согласился.
Отец встал и, подойдя к шкафу с картотекой, начал выдвигать ящики.
Он забыл, что бутылка с анисовым ликером стоит в тумбе письменного стола Я наблюдала, как он ломал себе голову и нес чепуху, чтобы скрыть истинную цель своего прихода.
Я тоже встала.
— Надо же, у тебя ширинка почти у самых колен, — произнес он.
— Сейчас так модно, фельдфебель, — пришел мне на помощь Спазимо.
Двадцать семь лет назад волосы моей матери были золотистого цвета, она собирала их сзади и скрепляла заколкой.
В сорок четыре года она была красивой женщиной с ясными, близко посаженными глазами и узким лицом; мне достались от нее лишь низкий голос и жалкая часть шикарной груди.
Я услышала крик Ады и, взглянув в окно, увидела синюю мигалку полицейской машины и красную — машины «скорой помощи». За ними стоял без видимых вмятин «Рено» серого цвета, а мою мать едва можно было узнать. Мне было двенадцать лет, но я уже чувствовала себя развалиной, как рассыпающийся на части автомобиль. Ты умираешь с тем, кто умирает, и требуется время, чтобы воскреснуть.
Фульвио Кантини нервно подергивал ногой, щеки покрылись красными пятнами, а у рта показались глубокие складки.
— Папа, у меня нет времени сидеть здесь и беседовать, да и Спазимо надо работать.
— Расследуешь дело?
— И не одно.
— Работа продвигается хорошо?
— Думаю, да.
— Нет ничего хуже, чем делить шкуру неубитого медведя.
Я бросила взгляд на Лучио в надежде, что он поддержит меня. Напрасно: его больше беспокоило, как бы еще угодить старшему фельдфебелю.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. До тех пор, пока дела идут… — После чего, схватив сумку и куртку, я указала на третий ящик письменного стола, бросив на ходу: «Бутылка там» — и вышла.
Мне хотелось колотить машину ногами, но вместо этого я забралась в нее и опустила голову на руль, стараясь успокоить нервы. Потом повернула ключ зажигания и наугад, без цели, поехала, просто чтобы расслабиться. Вокруг — реальные улицы, реальные люди, реальные деревья, но мне мерещилось совсем другое.
Я вижу отца, который отводит меня в сторону и произносит вполголоса: «Я сказал Аде, что мама попала в аварию. Ты меньше, но вся в меня… ты сильная…»
