Самое неприятное заключалось в том, что его взорванный «духами» БТР находился на другой стороне реки, и, чтобы до него добраться, необходимо было пересечь эту водную преграду. Спустившись вниз к реке, Максим, по-прежнему дико клацая зубами, разделся и перебрался на противоположный берег голышом, неся над головой свою скрученную в тугой жгут одежду и ботинки. Вода, доходившая местами до груди, обжигала тело солдата холодными волнами, стремительно несущимися на юг. Босые ноги осторожно нащупывали на дне реки гладкие валуны, стараясь избежать острых камней. Пораненные ступни сильно усложнили бы Максиму его нелегкий поход в сторону Жизни.
Благополучно перебравшись на противоположный берег, он быстро оделся и почувствовал приятную свежесть, принесенную ему ледяной водой. Сделав несколько глубоких вздохов, Максим с замирающим сердцем направился в сторону темного силуэта своего погибшего железного друга. Непонятное чувство подсказывало, что БТР еще чем-то поможет, даже в таком искореженном и безжизненном состоянии.
Едва дыша, он подошел к машине и, испытывая чувство сострадательной благодарности, прикоснулся ладонью к холодной броне. Он закрыл глаза, и в его человеческой памяти встала картина последней минуты перед взрывом: он опять словно со стороны увидел едущую за ними машину и сидящих на ней ребят, вот он развернулся назад, махнул им рукой, те помахали ему в ответ…. Задирающийся борт, ужасный металлический удар… и темнота. Затем резкое включение сознания, стремительно надвигающаяся на него и стонущая от боли машина… Обрыв…… Холодная река… Все.
Максим содрогнулся от этих выданных памятью картин. Весь день он боролся с собой и тяжелыми обстоятельствами, в которых оказался волею судьбы. В его истерзанном сознании впервые этот жуткий эпизод всплыл так ярко. Не дай вам бог, друзья, такое пережить.
Обойдя бронетранспортер по кругу, Максим остановился у заднего правого колеса, вернее сказать, у того места, где это огромное колесо было еще сегодня утром. Там зияла черная немая дыра, обрамленная по окружности рваным металлом. Присев на корточки, Максим четко разглядел в лунном свете, что сплющенный мощным взрывом задний мост безмолвно лежал на земле.
Схватившись за приваренные к бортам скобы, он привычно забрался на броню и, гулко топая ботинками по остывшему железу, подошел к башне, открыл люк. Внутри машины было темно и безжизненно, холодные мурашки непонятного ужаса пробежали по его спине. Он стоял и с трепетом смотрел в эту мертвую дыру, не в силах оторвать прикованного к ней взгляда. Максим не мог себе объяснить, почему, но лезть внутрь ему было страшно. «Да чего же я так испугался? Чего там такое может быть страшное?» Он легонько топнул по броне каблуком, и гулкий металл предостерегающим железным эхом отозвался из открытого люка.
