Был у меня друг | страница 2
– Нет, – ответил Саша, чувствуя, как наливается кровью и начинает пульсировать искалеченная нога.
– А я был, десантно-штурмовая бригада там стоит, – все так же глядя в потолок, задумчиво сказал Равшан, – наш саперный полк на Хост через них перебрасывали. Несколько дней мы там стояли, воюют парни постоянно.… И самое интересное, лютые они там все до ужаса. Глаза у всех словно остекленевшие. Как зомби ходят, особенно молодые, их там шнурами зовут. Наши «деды» хотели одного из них построить, так, по приколу, делать им нечего было. Этот парняга, «молодой» ихний, мимо наших палаток зачем-то проходил, наверное, в пекарню шел, она у них на самом краю бригады стоит. Худой такой весь, глаза красные…, у-у-у, шайтан! Ну, и кричат они ему: «Эй, салабон, ты че это мимо «дедушек» проходишь и честь не отдаешь? Охренел, что ли, «дэшэбист»? Ну-ка, махом нагнулся на маклуху, прыщ!» А он им такой концерт устроил, долго помнить будут. Достал, значит, из кармана «эфку» боевую, вытащил кольцо, поднял ее над головой и говорит: «Вы че это, чуматура, над десантом приколоться решили? Ну…, эт-то вы зря». Поставил их в упор лежа и прокачал по полной программе. Затем спокойненько колечко обратно вставил и зашагал по своим делам. Представляешь? Это у них шнуры там такие, какие же у них тогда дембеля?
– Да-а… – понимающе протянул Саша, закрывая окно, – слышал я про них. Во все дыры их швыряют, оттого и злые, потери у них постоянно.… В общем, одно слово – Гардез.
Саша приковылял к своей кровати и, убрав костыли, осторожно лег на левый бок лицом к окрашенной в зеленый цвет безмолвной стене. Растревоженная передвижением от койки к окну и обратно нога нестерпимо ныла, а раздробленная кость вызывала непереносимое ощущение человеческого отчаяния, внезапно нахлынувшего на раненого солдатика.
Закрыв глаза, он попытался справиться с этим состоянием, но получалось плохо. Все его сознание безнадежно растворилось в нестерпимом физическом страдании, и никаких иных мыслей в его воспаленном мозгу в этот момент не шевелилось, кроме одной: как справиться с этой адской болью?
И тут перед глазами страдающего от боли связиста возникло бледное, безжизненное лицо того парня с разорванной в клочья грудью, которого только что пронесли на операцию….
Эта невеселая картина на время отвлекла Сашу, и он вскоре почувствовал облегчение своей личной боли, которая, уходя, блаженно разнесла по телу умиротворяющее тепло. Но в то же время ему стало стыдно за свое малодушие: «Я тут лежу, живой и почти здоровый, дурью маюсь, а парень там под скальпелем может умереть в любую секунду, не приходя в сознание……»