Ирина, именно в этот момент разливавшая восхитительную окрошку, невольно всплеснула руками:
– Сашка, что с тобой случилось? Ты что, снова маленькую войну затеял?
– Нет, Ирочка, это он мне доказывал, что ему море по колено! – горделиво заявила Татьяна.
– Тогда все ясно, мой тоже никак не может угомониться. До сих пор доказывает мне, что именно он самый крутой. Идем, Саша, я хоть тебя йодом изрисую, хотя мне кажется, тебя проще в ванну с ним окунуть.
– Уже не стоит, вода морская и так хорошо дезинфицирует, – наконец подал голос Волошин.
– Но разрисовать его, как индейца, все же стоит! – вмешалась Женя, вставая из-за стола.
– Я думаю, что справлюсь сама! – неожиданно твердо заявила Таня.
– Воля ваша, Татьяна, я сейчас вам принесу йод и вату, – с улыбкой ответила Ирина.
Она уже поняла, что теперь доступ к телу Волошина разрешен лишь Татьяне, и несказанно этому обрадовалась. Именно этого она и желала.
Волошин с Татьяной спустились на террасу лишь минут через двадцать. То ли действительно было где порисовать йодом, то ли они нашли более увлекательное занятие по интересам.
Покончив с обедом, Женя поднялась к себе. От компьютера рябило в глазах, самое время было дать себе отдых и немного поспать, но следом вошел Марек. Женя брезгливо сбросила его руку с плеча.
– Ты уж, пожалуйста, не прикасайся ко мне. Я все понимаю, дело молодое, но гарантий, что ты меня ничем не заразишь, нет никаких. С сегодняшнего дня мы живем с тобой как брат и сестра. И никакого секса. Я на тебя не обижаюсь, ты – на меня.
– Но послушай, Женя! Я…
– Не перебивай меня. Я сказала только половину. Ты продолжаешь жить в этом номере по самой банальной причине. Как я понимаю, денег у тебя нет. За твое проживание отдельно я платить не намерена. Посему, будь добр, ограничься минимальным присутствием в моем обществе. Ты согласен?
– Женя, пойми, все так неожиданно произошло, что…
– Я тебя умоляю! Без подробностей. Меня это совершенно не интересует. Сейчас прошу тебя мне не мешать, я хочу отдохнуть.
Марек раздраженно фыркнул и вышел за дверь.
Татьяна хлопотала вокруг Волошина так, словно он был тяжело ранен. Первым делом она заставила его лечь в постель и, присев рядом, осторожно касаясь кончиками пальцев, гладила его исцарапанную грудь. Волошин просто млел от удовольствия и все пытался привлечь ее к себе. Но Таня в достаточно твердой форме отвергала его попытки. Она сама слишком боялась боли и откровенно боялась причинить ее Волошину. Но ее ласковые прикосновения сводили его с ума.
