Весь вечер Волошин просидел на террасе, потягивая вино, в надежде, что Таня все же выйдет из номера, но тщетно. Женя, расстроенная не меньше Волошина, ушла работать. Причиной столь бурного проявления чувств послужило сообщение, что ее предыдущую статью опубликовали сразу и в Германии, и в Англии.
* * *
Как бы то ни было, подавив в себе обиду, Таня согласилась отправиться с Волошиным на пляж. Пока они шли по лиману на катере, ветер, свистящий в снастях, не очень-то пугал ее, но на косе ощущение было совсем иным. Несмотря на удивительно теплую погоду, шторм бушевал вовсю. Устроив Татьяну среди песчаных дюн, Волошин, взобравшись на вершину, принимал полной грудью порывы плотного шквалистого ветра. Татьяна все еще дулась на него как мышь на крупу. Но он не чувствовал себя виноватым. Волошин все уже решил для себя. И теперь оставалось только собраться и сказать ей все, что он надумал. Но вот решимости ему в настоящий момент как раз и не хватало. Несколько раз он порывался спуститься к Татьяне и объясниться, но в самый последний момент останавливался. Понимая, что сейчас так ничего и не сможет сказать Татьяне, он сошел в ложбину, где она загорала, и, предупредив о том, что солнце сегодня слишком яркое, отправился, как он выразился, прогуляться.
Выйдя на пустынный пляж, Волошин по самой кромке прибоя побрел в сторону пролива, соединяющего лиман с морем. Волны, крутые, яростные, набрасывались на пляж, словно пытаясь затопить его полностью. Они выкаты вались на двадцать – тридцать метров, оставляя за собой клочья пены и разбитые в мелкие осколки раковины. Волошин упрямо шел вперед, будто именно это стало главной целью его жизни. Неистовое солнце и дикий ветер будоражили душу. Вдали показалась рыбачья избушка. Рядом с ней на песке лежал, завалившись на бок, баркас. Ни единой души рядом. Если и были в избушке рыбаки, то, скорее всего, потягивали кислое бессарабское вино да резались в карты. Нечего было и думать о том, чтобы выходить в бушующее море в такую погоду. Миновав избушку, Волошин упрямо двигался к намеченной цели. Зачем решил дойти до конца косы, он и сам не мог понять, просто что-то толкало его туда. И он, повинуясь неосознанному, продвигался вперед.
Яростный ветер рвал грудь, останавливал, пытался отбросить назад. Воздух, наполненный солью и водяной пылью, был упруг и плотен. Коса закончилась неожиданно. Перед Волошиным в кипении пенистых, крутых волн раскинулся пролив.
