– Пойми, Чума, со мной женщины были!
– С другой стороны, если среди них двухсотый, то это, пожалуй, только плюс. В другой раз поостерегутся. Ты можешь с чистой совестью ложиться спать. А я утрясу некоторые вопросы.
Спустя полчаса Петр вошел в полупустой ресторан. Кивнув бармену, он глазами показал на неприметную дверь. Тот утвердительно кивнул в ответ. Петр проскользнул в полутемное помещение. Поднявшийся навстречу крепыш перегородил дорогу.
– Я к Василию.
Крепыш сдвинулся в сторону, открывая проход. Маленькую комнату наполовину занимал огромный стол, заваленный бумагами, за ним сидел наполовину седой мужчина лет пятидесяти. Подняв усталые глаза на вошедшего Петра, мужчина, чуть помедлив, встал и протянул руку:
– Доброй ночи, Петр!
– Доброй ночи, Василий!
– Не забыл, выходит, как меня зовут? С чем пожаловал?
– Тебя не забудешь, Василий! А пожаловал к тебе с тем, что, думается мне, опять начинаются неприятности.
– Это ты по поводу тех отморозков, что на твоего жильца напали? Так он один с ними разобрался так, что трое чуть живы, а один и вовсе того! Кто он, кстати?
– Друг, служили вместе! – просто ответил Петр.
– Тогда понятно! Ты знаешь, он Коня завалил, если довезут, то, может, жить и будет, но только как овощ. У Коня полчерепа, как бумага, смято.
– Не мы начали эту заваруху.
– Чего они хотели?
– Канал с дурью по твоей земле.
– Наглые. Они не въехали, что здесь я хозяин?
– Наглые, не спорю. Но война здесь не нужна, это ты сам прекрасно понимаешь. Ты знаешь, на кого работает Конь?
– Знаю. Гнилой у Коня пахан. Из новых. Отморозок без понятий. Но за жизнь свою поганую трясется.
– На этом можно сыграть?
– Не вопрос. Не будет у него тропы по моей земле.
– Я верю тебе, Василий.
– Ты когда решишь наконец, что я тебе должен?
– А то ты не знаешь? Вино!
– Об этом, Петр, даже не проси, сам понимаешь, только сыну отдам.
– Кстати, как он?
– Заканчивает очередной университет. Теперь во Франции. Ты же знаешь, он у меня и экономист, и винодел, и глава солидной фирмы. Все в одном лице. Ничего, скоро приедет. Так чем тебя благодарить, Петр?
– Стаканчик не пожалеешь?
– С тобой и сам выпью. Врачи вообще все запретили. Даже курить бросил.
Василий достал из шкафа бутыль и, наполнив до половины стаканы, пододвинул один Петру. Оба вдохнули аромат чудесного вина, чуть пригубили.
– Необыкновенное у тебя вино, Василий. Никогда такого не пил! – вполголоса сказал Петр. – Сыну передай, что я у него всегда покупать буду.
