Ближе к центральной площади начали попадаться и люди. По-зимнему закутанные, спешащие по своим делам. Искомое Казимир увидел, как только вышел на площадь. Неизменный Ильич указывал рукой с зажатой в ней кепкой прямо на заведение, необходимое в умирающем городке. «Бар. Ресторан. Казино», – гласила вывеска. «Хорошо, хоть не салун!» – подумал Казимир и направился к распахнутой двери. Невзирая на ранний час, всего-то половина одиннадцатого, в заведении царило оживление. За обшарпанной стойкой вместо разрисованной девицы высился могучий, как утес, парень. Казимир сбросил на пол рюкзак, взобрался на неустойчивый высокий табурет и, угрюмо взглянув на бармена, заказал водку.
Залпом проглотил подозрительный напиток, достал из кармана пуховика сигареты, положил перед собой. Бармен, не утруждая себя расспросами, поставил перед Казимиром стеклянную тяжелую пепельницу, недрогнувшей рукой достал из пачки сигарету, прикурил и выпустил дым прямо в лицо Локиса.
– Бичуешь? – негромко спросил парень, когда Казимир в свою очередь закурил.
– К другу приехал, а дом его стоит полуразрушенный. Ни души. Даже спросить не у кого, – ответил Казимир.
– А где друг жил? – уточнил бармен.
– Фрунзе, пятнадцать, в четвертой квартире.
– Сейчас здесь мало кто остался, почти все на материке. А за каким чертом ты к нему приехал?
– Да! Жена выгнала. Прикинь, двадцать лет прожили вместе, а тут… – Казимир горестно махнул рукой. – Еще лет десять назад друг звал к себе, говорил, как часть расформировали, стал оленями промышлять, заготавливал мясо, шкуры. Тем и жил. Остапов Колька, может, знаешь?
– Нет, не слыхал. Если он на материк свалил, уже не найдешь. Как выбираться думаешь? Отсюда только вертушкой. А когда она прилетит, никто не знает. Народишко по пять суток ожидает.
– Понятия не имею. Денег хватило только сюда добраться. Надеялся с Колькой скорефаниться. Да видишь, не судьба.
– А ты кто по профессии? – спросил бармен.
– О, самая нужная сейчас профессия, военный метеоролог. Устроиться вообще невозможно.
– Да, нужное занятие ты себе придумал. Жил на что? Жена небось училка?
– Нет, врач. Я на рынке грузчиком у себя в городе подрабатывал. Не густо, но все же на хлеб хватало. А теперь вообще не знаю, куда кинуться.
– Остановиться у тебя есть где?
– Откуда! Не смеши, брат! Я же сегодня только прилетел!
– Ладно, братела, я тебе помогу. Еще водку будешь?
– Давай, все одно нет денег и это не деньги!
Вера заперла дверь, вернулась в комнату, взглянула на неубранный стол и вдруг зарыдала. Что произошло?! Как можно было так себя вести?! Ведь если бы Николай так поспешно не собрался домой, она не смогла бы устоять! Что случилось с ней, с ее принципами, устоявшимися привычками, взглядами? Как он сумел разрушить все преграды и барьеры, которые она создавала долгие годы? Этого не должно было случиться никогда! Он женат! А женатые мужчины для нее не существовали. Они для Веры были чем-то вроде экспонатов в музее, заспиртованные, укрытые толстым витринным стеклом. Но Николай оказался материальным, невозможно близким, почти родным. Он привлекал ее и как человек, и как, страшно сказать,
