Первые слова он произнес, когда подъезжал к дому Веры:
– Вера, простите, я, наверное, не оправдал ваших ожиданий. Вы, скорее всего, не захотите со мной больше встречаться. Извините.
– Вы удивительный человек, Николай. Мне с вами очень спокойно. Я была не права. До свидания! – И, подавшись к нему, неловко поцеловала в щеку.
Весь вечер Николай не находил себе места, он пытался читать, но не понимал смысла написанного, телевизор раздражал, компьютер вызывал тошноту. Запершись в ванной, он долго лежал в горячей воде, глядя, как беснуются пузырьки воздуха, и размышлял о том, как могла сложиться его жизнь, не женись он на Виолетте. Подобные мысли никогда не посещали его прежде. Николай считал, что в семье главное – покой и понимание. Вдруг выяснилось, что простая, нечаянная ласка неожиданно перевернула все, заставила произвести переоценку ценности, задуматься о правильности когда-то принятого решения.
Впервые за многие годы Николай провел почти всю ночь без сна. Ворочаясь в постели, представлял лицо Веры, ее милую, такую естественную улыбку, явственно ощущал прикосновение прохладных пальцев к щеке, вспоминал прощальный, короткий, как вскрик, поцелуй.
В понедельник приехал на фирму невыспавшийся и оттого немного раздраженный, первым делом устроил небольшой разнос подчиненным, в частности и Вере Сотниковой, которую незаслуженно обидел. Он понимал, что не по ее вине не готова программа. Она свою часть выполнила в срок и, как всегда, безукоризненно, просто попалась под горячую руку. Вера как-то вдруг изменилась в лице, слезы появились на глазах, даже не пытаясь оправдаться, она повернулась к выходу. Резко поднявшись, Николай в два шага пересек кабинет, взял Веру за плечи, оказавшиеся удивительно уютными, развернул ее лицом к себе, притянул к груди и, всматриваясь в заплаканные глаза, взволнованно сказал:
– Извините меня, Вера Ивановна. Я был не прав. Вы не виноваты, я просто погорячился. Умоляю, простите меня! Скажите, вы на меня не слишком сердитесь?
Она подняла на него огромные серые глаза, в которых застыли озера еще не выплаканных слез.
– Ничего страшного, Николай Владимирович. Я все понимаю и совершенно не сержусь, – сказала тихо. – Только, пожалуйста, отпустите меня. Вдруг кто-нибудь войдет, подумают невесть что.
Лика чувствовала себя с каждым днем все увереннее. Пусть не сразу, но непреодолимое поначалу желание любой ценой отправиться в полет постепенно угасало. Тело медленно покидала боль, лишь по ночам иногда ее все еще посещали немного тревожные, но сладостные сны, в которых она вновь и вновь летала над безбрежным морем. Явственно видела удивительный остров, омываемый бурным, но таким чарующим морем. Там среди перистых гребней волн мчался белый сверкающий кораблик. Он, едва касаясь бурлящей поверхности воды, стремительно летел к острову.
