Со временем тяга к чистоте превратилась в особую манию. Сам Виталий чувствовал, что это сразу выделяет его из толпы, но ничего не мог с собой поделать. Наверное, больше, чем врагов, он ненавидел именно грязь! Самое ужасное, что грязь невозможно наказать! Ее смываешь с себя, но проходит совсем немного времени, и она появляется вновь! Эта непрерывная, сводящая с ума война с грязью выматывала, причиняла тяжкую душевную боль, но Виталий не прекращал борьбы. В его жизни были всего две чистые женщины. Две Марии, две Маши. Он помнил волнующий запах каждой, чистый и свежий. Когда мать выгнала жену, он почувствовал такую же боль, какую пережил, глядя, как прямо на его глазах острая тяжелая лопата разрубила тщедушное тело несчастной собаки. Он уже знал, что никогда не простит. Наказание неотвратимо! Оно должно обрушиться на обидчика. Уж кто-кто, а Виталий на собственной шкуре испытал неизбежность наказания. Мать никогда не оставляла ни малейшего шанса избежать чулана. Дошло даже до того, что иногда Виталий сам запирался в нем и подолгу сидел в темноте. Позже он оборудовал нечто подобное в летнем домике. Там же устроил и своеобразную студию. Пользуясь тем, что ключ был только у него, Виталий развесил по стенам свои рисунки. Те, на которых рисовал наказание. С каждым годом они становились все лучше, все узнаваемее. Глядя на них, он вспоминал, как это происходило, и тело начинало сладострастно дрожать, совсем как в детстве, когда он прятал лицо в восхитительной груди Маши.
Георгий предложил Марии помощь в поиске нужной плитки для ванной, и она согласилась. После работы он заехал за ней, и началась круговерть по магазинам и салонам. Сначала это было даже увлекательно. Мария чувствовала себя едва ли не королевой рядом с ним. Действительно, Георгий оказался настолько обаятельным, что любая женщина готова была сделать для него невозможное. Девушки-консультанты в салонах наперебой предлагали ему самое лучшее, но он, только взглянув на Марию и прочитав в ее глазах сомнение, тут же с легкостью отвергал предлагаемые расцветки и рисунки, ища нечто необычайное.
– Кажется, мы пытаемся отыскать аленький цветочек! – шепнул он Марии, в очередной раз отрицательно качая головой.
В неизвестно каком по счету магазине или салоне у Георгия вдруг запищал телефон. Извинившись, он поднес к уху трубку и тут же расплылся в самой радостной улыбке.
– Да, дорогая! Конечно. Сегодня? Если только попозже, я сейчас занят. Нет! О чем речь! Естественно! Обязательно буду! Все сделаю, как ты любишь. Не сомневайся. Что? Милая, мне кажется, ты начинаешь меня ревновать! Нет! Я сказал, нет! Ну, о чем может быть разговор! Ты считаешь, я уже не в состоянии сделать приятное даме? Конечно, жди! Что? В девять? Договорились! Хорошо! Целую!
