— Жаль… Одесса это в самом деле «чего-то особенное». Можете мне поверить. Я там был совсем-совсем недавно.
— Ездили на совещание управдомов или по обмену опытом? — съязвил Юрка Цыпа.
— Между прочим, я освобождал Одессу, сопляк.
— От кого? — завелся Юрка Цыпа.
— Дурень ты… Что тебе еще сказать? Лучше спроси у своего батьки, где он потерял ногу. И не шути со мной, а то я контуженный…
— Ну, тихо, тихо уже! Что вы завелись? — успокаивал Миша Мирсаков. — Молодежь, пусть будет тихо! Извините, товарищ Холоденко, но вы хотели что-то сказать за Одессу. Вас перебили, не берите этого в голову.
— Пусть он лучше уйдет, — раздраженно сказал Холоденко.
— Цыпа, пойди постучи в домино, — сквозь зубы предложил Васька Соболь.
— А чего он…
Васька не дал закончить Цыпе фразу и занес над его головой руку, но прежде, чем она опустилась, Цыпа уже исчез.
— Ну-ну, товарищ Холоденко, так что? — спросил Миша Мирсаков. — Ради Бога, не отвлекайтеся…
— Минуточку, я сейчас вернусь, — сказал Холоденко.
И он скоро вернулся с книжкой в руках, молча раскрыл ее и ткнул указательным пальцем в фиолетовую надпись.
— Что там? — спросил Мирсаков. — Я без очков. Вилик, прочти, что там написано.
Вилька взял книгу и громко прочитал: «Участнику боев за Одессу тов. Холоденко А. И. с пожеланиями здоровья и успехов в личной жизни от афтора»… От «афтора», — повторил, хихикнув Вилька. — Он что, немец?
— Кто немец? — спросил Холоденко.
— Ну этот, который книжку написал.
— Почему он должен быть немцем? Он одессит. А в чем дело?
— Да нет, все нормально. Хорошие слова он вам написал, — успокоил управдома Вилька.
Книжка пошла по рукам.
— Ну, есть еще вопросы? — спросил Холоденко.
— О чем вы говорите, какие могут быть вопросы? Все и так ясно… Другого бы и не назначили на вашу собачью должность, — хитровато заявил старик Ольшанский, почесывая свой затылок.
— А, ну вас всех в баню! — почему-то обиделся Холоденко. — Хай она горит, та Одесса! Что вы прицепились? Вам что, в Киеве плохо? Голубь, это ты кашу заварил со своими майсами?!
— А я тут причем? Тоже нашли козла отпущения…
— Одни воевали, а другие в это время байстрюков стругали с закрытыми глазами, — пробубнил Холоденко, и при этом как-то нехорошо посмотрел в сторону Сундуковского.
— Что?.. Да я тебе!.. Я вам!.. — вскипел Сундуковский…
— Миша, Миша! Люди! — послышался крик Мани Мирсаковой.
Она выскочила на порог с перепуганным лицом.
— Что случилось, Маня? — взволнованно спросил Миша.
— Ой, ой, Миша!.. Сталин умер… Сейчас по радио передают…
