— Если ничего не произошло, зачем вы приехали? — нагло спросил он.
Зеленые глаза торжествующе сверкнули за стеклами очков. Габриель улыбнулся, и я была вынуждена признать, что его ямочки все так же очаровательны, пусть он сам и выводит меня из себя. Нет, так нельзя. Габриель Франкёр не должен мне нравиться.
— Э-э… мы делаем промоушен его нового альбома, «Риш», презентация которого состоится через три недели, — быстро сообразила я. — Прошу прощения за то, что вас снова дезинформировали. Надеюсь, вы, как и я, с нетерпением ждете выхода альбома, с этими словами я устремилась ко входу.
— Если ничего не произошло, — услышала я голос Габриеля за спиной, — то пусть Гийом выйдет и поговорит с нами, когда вы закончите!
Я промолчала, с трудом проглотила комок в горле и покрепче сжала пакет из «Селио». Как же провести Гийома мимо журналистов, если его задержат? Вот и влипла! Я понятия не имела, как уговорить охранников не задерживать Гийома.
После короткой беседы с начальником внешней охраны меня проводили к лифту и подняли на шестьдесят ярдов над землей, где находился первый уровень башни. Я даже не успела толком прочувствовать, что вновь оказалась в своем любимом здании, и едва заметила причудливую геометрическую ковку — лифт стремительно нес меня наверх, где творилось нечто еще более безумное, чем в отеле «Жереми».
Провожатые отвели меня по нескольким коридорам в небольшой кабинет за почтовым отделением Эйфелевой башни, где я познакомилась с двумя охранниками, задержавшими Гийома.
— Где? — устало спросила я.
Ухмыльнувшись, один из них указал на закрытую дверь.
— Bonne chance, mademoiselle, — пожелал он мне удачи.
Когда дверь открылась, на несколько секунд я замерла на месте, не в силах пошевелиться.
В маленькой полупустой комнате на пластиковом стуле сидел Гийом — совершенно голый, если не считать красных выцветших трусов с широкой белой полоской на талии. Гийом непринужденно скрестил ноги и читал потрепанную книжицу «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Вдобавок ко всему на нем был черный цилиндр) а рядом со стулом стояла черная трость с белым набалдашником.
— Allons-y, — поторопил меня охранник.
Я сглотнула и вошла в комнату. Дверь зловеще хлопнула за моей спиной, и Гийом поднял голову. Несколько секунд он пытался меня опознать, а потом заморгал и улыбнулся.
— О, bonjour, Эмма! — весело поздоровался он, как будто я пришла в его личный пентхаус, а не в комнату охраны Эйфелевой башни. — Чудесно выглядишь!
