После того как Мел сказал, что сделка состоялась, наверное, вопросов больше не возникало? Никто из «Парамаунта» уже не спрашивал, кто такой Дэвид Линч?
Может, и спрашивали, но у Мела есть одно полезное свойство — он человек очень влиятельный, и ему достаточно было просто сказать: «Вопрос решен». Мел единолично отвечал за съемки и мог сказать: «Я собираюсь предоставить Дэвиду стопроцентный контроль», или, наоборот, сказать, что этого не будет. Никто со студии не мог повлиять на Мела. С самого начала он дал мне возможность снимать кино. Я был под защитой. Когда мы закончили, масса народу с «EMI» хотели перемонтировать фильм, но Мел им запретил.
А что им там не понравилось?
Все, что было похоже на сны. Они хотели все переиначить. Не могут оставлять как есть. У них потребность — беспокоиться. В фильме ведь много о чем можно беспокоиться. Обычно они думают: «Нет, публика, наверное, не пойдет на это или на то. Вырежем-ка мы на всякий случай эту сцену». Но Мел обладал достаточным влиянием, знаете, чтобы этого не допустить.
Для вас было важно переписать сценарий Криса и Эрика? Там, на ваш взгляд, чего-то не хватало?
Да. Версия Криса и Эрика была квинтэссенцией «Человека-слона», и в таком виде его невозможно было не полюбить. Но это была еще другая история. Понимаете, источником послужила всего одна глава из книги Фредерика Тривза «Человек-слон и другие воспоминания». Но даже одной главы было достаточно, чтобы проникнуться его прекрасной душой. И это притягивало людей, как и та история, которую Кроненберг нашел в журнале «Тайм» и использовал для фильма «Связанные намертво». Просто невозможно от такого отрешиться. Потому что понимаешь, что за всем этим стоит нечто большее.
Сценарий Криса и Эрика был отличный, но настолько близкий к реальной истории, что стартовал с высокой ноты, а потом выравнивался. Мы изменили структуру сценария, добавив довольно много новых сцен. Начальной и конечной сцен не было в оригинальном сценарии. Я многому научился во время этой работы, потому что никогда ничем подобным раньше не занимался.
А вы можете охарактеризовать, что это были за изменения — те, что вы лично внесли в сценарий?
Не знаю, что я добавил. Не помню. Каков был вклад Эрика? Или Криса? Мы втроем сидели в комнате, будто опутанные со всех сторон километрами пленки с записью разговоров, и вдруг приходили к какому-то заключению. Все это приобретало определенный вид в результате усилий всех участников, так что на самом деле это общее достижение. И Мел тоже много чего внес в сценарий. Например, роль ночного сторожа: Мелу казалось, что она недостаточно сильная. Тут работает такой механизм: кто-то высказывает замечание, с которым ты не просто соглашаешься — оно развязывает тебе руки работать дальше, потому что ты понимаешь, что уделил недостаточно внимания вопросу. Так было у нас с Мелом — его замечания по поводу сценария были для меня очень полезны.
