Цвет почти совершенно исключен из фильма. Лица в нем снова белые, а помещения совершенно черные. Но когда изредка попадаются другие цвета — особенно красный, — они крайне насыщенные. Почему?
А, ну это случилась одна странная вещь. Я сделал лица белыми, но в лаборатории были не в курсе. И сгустили цвета, пытаясь добиться максимально телесного то-на. Это была республиканская лаборатория или что-то вроде того! Вот они и попытались нормализовать изображение! Они забабахали красного по максимуму. Так что если у меня где-то на белом был оттенок розового, то у них это место стало по-настоящему розовым. А рты стали такими красными, как только возможно. И мне понравилось, как это выглядит. Но я ничего никому не сказал. И они, понятное дело, везде пытались вернуть лицам телесный цвет, поэтому там везде он получился одинаковый. Вот откуда эта краснота везде.
А в конце я немного не понял. Что случилось с мальчиком?
Ну он просто... пытается уснуть. Вернуться ко сну... Безуспешно. Там ведь что произошло: у него там в конце есть бобовое зерно, но я уже испортил все бобы, которые использовал на съемках. Надо было сделать еще один и потом водрузить ему на голову. Но я в итоге просто нарисовал. Я хотел сделать небольшие отростки по бокам, но сам его рисовал, и он получился слишком плоский.
Кстати, анимации в «Бабушке» уже значительно меньше. Интересно, это потому что вы начали увлекаться живой съемкой? Хотя и оформляете некоторые такие съемки как последовательность стоп-кадров.
Думаю, да. И еще, понимаете, история сама диктует мне, каким образом ее снимать. Но это происходит на бессознательном уровне. Просто берешь и снимаешь: вот это надо снять таким образом, тут другим, а там третьим.
В «Бабушке» вы уже обыгрываете движения персонажей. Родители, например, иногда двигаются очень угрожающе или странно. Что вы тут имели в виду?
Я не знаю, Крис. Это... ну... типа мир маленького мальчика такой. Так он его воспринимает. И я думаю, родители, ну понимаете, они должны двигаться определенным образом. Время от времени они перестают двигаться нормально. Они совершают какие-то телодвижения, и вы не можете понять, чем они заняты. Выходит смешно, понимаете? Вы никак не можете сообразить, в чем дело.
Обе короткометражки, хотя и сняты в цвете, все еще большей частью монохромные, темные.
Да. Для «Алфавита» и «Бабушки» я выкрасил свой дом изнутри черной краской. Я думаю об этом как о своего рода пропорции: взял сколько-то черного — значит, можешь использовать сколько-то цвета. Тут можно даже математическую формулу вывести. Вот что я пытался осуществить. В «Бабушке» я наметил некоторые места мелом, так чтобы стали видны углы между потолком и стенами, дверные косяки и тому подобное. Мне нравится цвет, но только чтобы он не оттягивал слишком много внимания, не мешал проникнуть глубже — это я уже не люблю. А некоторые сюжеты требуют цвета, такие как «Синий бархат». Я даже не представлял себе этот фильм черно-белым.
