Жрица провела ее в свою комнату, вытащила тонкую сигару из инкрустированного драгоценными камнями портсигара. Она прикурила ее с помощью золотой зажигалки, и воздух наполнился ароматом вишни. Равин опустилась на небольшой черный стул и стала ждать.
Ванора села на диван и удовлетворенно выдохнула. Затем довольное выражение исчезло с ее лица, и она наклонилась вперед, беря в руки газету с кофейного столика.
— Не хочешь объяснить? — спросила она, резко протягивая ее Равин.
Девушка мельком посмотрела на газету, которая была раскрыта как раз на статье о попытке похищения ребенка. Равин показалось, что ее легкие на мгновение застыли, когда она прочла заголовок: «ПОХИТИТЕЛЬ РЕБЕНКА УДИВИТЕЛЬНЫМ ОБРАЗОМ ОБЕЗВРЕЖЕН ДОБРЫМ САМАРИТЯНИНОМ ».
Сердце Равин болезненно опустилось к животу, и она громко сглотнула.
— Я… это было…
— Я знаю, что это было, Равин. Ты использовала свои чары, чтобы ранить этого человека.
— Он похитил ребенка, приставил пистолет к его голове. Я обязана была что-то предпринять.
Ванора недовольно покачала головой.
— Ты была не обязана. Ты имела право вмешаться, остановить его. Но обязательно ли было причинять ему боль? Так ли необходимо было ломать ему руку? Разве ты не могла просто ослабить его запястье и заставить его выбросить пистолет?
Да, могла. Но первый порыв оказался другим. Равин боялась признаться в этом даже себе самой, но ей хотелось навредить этому мерзавцу. Хотелось заставить его страдать за то, что он сделал. За то, что он собирался сделать снова. Она не могла сказать об этом Ваноре.
Равин пожала плечами.
— Я не подумала…
— Грустно это осознавать. — Губы Ваноры сжались от раздражения. — Ты вообще не думала. За это тебя могут исключить из общины, разве ты не понимаешь?
Равин не могла произнести ни слова, поэтому только кивнула. Как разозлилась бы Ванора, узнай она еще и о Железном Дровосеке. Она бы побагровела. За все время, что Равин знала Ванору, та никогда не теряла самообладания и уж тем более никогда не злилась на нее. Но все это было объяснимо. Равин поступила неправильно.
Что же с ней случилось? Вопреки жестокости, которую она наблюдала дома, она была воспитана в общине на идеалах мира и добра. За последнее время она дважды нарушила их. Честно говоря, Равин знала, в чем была проблема: она стала слишком близка со смертными и их миром.
— Я всегда считала тебя наиболее вероятной моей преемницей, когда придет время, — сказала Ванора более мягким голосом. — А теперь я уже не знаю. Как будущая верховная жрица ты должна строго следовать заветам общины.
